Я даже натянула на лицо улыбку – чтобы он видел, что мне легко и просто говорить с ним на такие темы. А конкретно – о его сексе с другой или моем с кем-то другим.
– Нет, ты так не кричишь. – Замялся Миша. – Я вообще не люблю громкие звуки, если честно, и…
И тут я закашлялась. Слезы брызнули из глаз.
Он поставил тарелку и бросился мне помогать. Постучал ладонью по спине. Я кашлянула сильнее, и у меня из носа что-то вылетело.
– Боже, мне так стыдно. – Утирая слезы, выдавила я.
– Это кусочек лука. – Опустившись на колени и подобрав его с пола, со смехом произнес Миша.
– Серьезно?
– Морозова! Ну, ты как всегда!
– Да что я поделаю? Черт, да перестань ты его разглядывать! Фу!
И мы хохотали, как умалишенные – снова до слез.
И успокоились только, когда в дверь позвонили – пришла Маша.
– Ого, я гляжу, у вас тут весело. – С улыбочкой заметила она, появившись в гостиной. – Что едим?
И тут же пометила территорию – обвила руками шею Усова. Его взгляд как будто извинялся передо мной в этот момент.
– Ладно, мне пора, – сказала я, соскакивая с кресла и отставляя на столик тарелку, – ко мне должны прийти.
Оделась, вышла, но вместо того, чтобы пойти домой, спустилась на улицу и пошла гулять. Шла, куда глаза глядят, пока совсем не замерзла. И разрыдалась от обиды. Сама не знаю, зачем.
Все последнее время я уговаривала себя, что ничего к нему не чувствую. Что он мне не нужен. Что он совсем не тот, о ком я мечтала. Что он не такой, какие мне обычно нравятся. Что я даже не замечала его раньше. И что все не правильно – все не так, как я планировала еще несколько недель назад.
А возвращаясь потом домой на такси, поняла, что не могу определить точно тот момент, в который влюбилась в него. Так мало времени, и так много событий. Мы знали друг друга давно, но за этот месяц будто прожили целую жизнь вместе – разговоры, смех, ужины, секс.
Вряд ли, это любовь.
Миша просто стал моим хорошим другом, а ревность – это всего лишь сопротивление организма тому, что придется делить своего лучшего друга с кем-то еще. Разве нет?
Но мне почему-то буквально физически было больно от осознания того, что он там – с ней. И от понимания того, что именно я виновата в этом.
Сама его упустила.
4 ноября, четверг
Вот это мы дали жару!
Зажгли в кото-кафе, которое было арендовано на целый день для съемок новогоднего календаря. Двенадцать горячих парней, двенадцать локаций, двенадцать пушистых кошек, гора реквизита – не представляю, как мы справились. К вечеру вся команда была выжата, словно лимоны. Фотографы, осветители, визажисты, хозяева живности, администраторы – все просто валились с ног от усталости, и только я продолжала поить их лимонадом, шампанским, кормить пиццей, кружить вокруг и шутить.
– Материал – просто бомба… – восхищенно глядя на снимки на экране, прошептала помощник фотографа.
– Ребята, тут нужно прибраться! – Скомандовала арт-директор. – На улице уже темно! Шевелитесь!
– Оботрите модель уже кто-нибудь! – Попросил продюсер. – Человеку пора идти, а он все еще весь в масле! Где ассистент?
– Но ведь его на работе сейчас опять маслом намажут! – Рассмеялась Люба, подбегая к стриптизеру с пачкой влажных салфеток.
– Твои друзья – супер. – Сказала я Феде, глядя, как смущается Люба, обтирая салфетками стальную грудь темноволосого стриптизера. – Фотографии получились шикарными, вы точно проснетесь звездами.
– Я очень волновался. – Признался он, накидывая на свое мускулистое тело лавандовый свитшот.
– Ты так мило смотрелся с киской. – Игриво прошептала я.
Видимо, шампанское уже ударило в голову.
– Отличная работа, – похлопал Федю по плечу фотограф, протискиваясь к выходу.
Кто-то включил музыку. Пока одни члены команды продолжали собирать технику и реквизит, другие уже пританцовывали, попивая шампанское из пластиковых стаканчиков и закусывая пиццей, разложенной на столах.
– Может, поедем ко мне? – Притянул меня к себе Федя.
От него приятно пахло блеском для тела и одеколоном.
– Тогда надевай джинсы, – хихикнула я.
Клин клином вышибают: секс с умопомрачительным стриптизером должен был избавить меня от мыслей об Усове. Я почти верила в то, что это сработает.
– Уже, – он еле втиснул свои накаченные ноги в узкие джинсы и застегнул ширинку.
«Заодно проверю, как на самом деле выглядит то, что у него там топорщится под трусами. Девчонки из съемочной команды слюнями сегодня изошли, разглядывая его хозяйство».
– Как тебе удается поддерживать такую форму? – Спросила я, надевая пальто.
Кто-то из ребят в честь удачных съемок взорвал хлопушку, остальные зааплодировали.
– Слежу за своим телом. – Объяснил Федя, беря меня за руку и утягивая к выходу. – Четыре раза в неделю тренажерка, здоровое питание, протеины.
– Да у тебя волевой характер!
– Тебе бы тоже похудеть килограмма на три или пять, да подтянуть мышцы. – Заметил он.
– Может и стоит. – Кивнула я, подхватывая по пути из коробки кусок пиццы.
На улице было темно, по асфальту кружил ветер. Федор поймал такси, усадил меня на заднее сиденье и назвал адрес.
– Включите погромче музыку! – Попросила я.
Мне отчаянно хотелось веселиться.
Всю дорогу я смеялась и пританцовывала. Мой спутник, очевидно, решил, что мое поведение было вызвано воздействием алкоголя, но я-то сама четко понимала, что это было чем-то вроде истерического припадка. Одна часть меня хотела, чтобы кто-то меня остановил, а другая яростно желала причинить себе еще больше боли.
Квартира Феди-Фабио оказалась зачуханной однушкой на окраине. Мне было все равно: я жаждала быстрее перейти к делу. Мы стали целоваться еще в прихожей, и я скинула свое пальто прямо на пол. А стриптизер, включив свет в гостиной, прервался для того, чтобы раздеться.
Он снял одежду и сложил ее так, будто готовился к приему у врача.
– У тебя тату на лобке, – присвистнула я, когда он стал стягивать плавки.
– Да, слоник. – Гордо подвигал бедрами парень.
– Дамбо?.. – Мои брови поползли вверх.
Все. Я больше не смогу смотреть этот мультик.
– Нравится?
– Очень. – Задумчиво ответила я, имея в виду скорее размер, чем внешний вид и, так сказать, тюнинг его хозяйства.
Довольный Федя принялся ласкать себя (вращательно-поступательными движениями, ну вы поняли).
