− Я…
− Лиса. Я знаю. Синяков же на тебе…
Рита смотрела на меня, чуть склонив голову набок. С интересом и… предвкушением? От этого взгляда меня передернуло.
Вода обожгла тело, смывая пот, забирая с собой и унося в сток. Рита бурчала себе под нос что-то о моей фигуре, раз за разом намыливая мочалку. Пальцы свитча без устали скребли, терли мою кожу, очищая каждый ее сантиметр. Под конец Рита накинула мне на плечи огромное полотенце — по размеру оно вполне могло соперничать с простыней — и снова повлекла за собой.
Дальше Рита отвела меня в комнату, которая, как я поняла. Служила гардеробной. Свитч порылась в шкафу, извлекая из его недр зеленый брезентовый ошейник, в точности, как у нее.
Я уже думала, что навсегда избавилась от этой гадости!..
Следом за ошейником она сунула мне в руки что-то среднее между халатом и платьем. Тонкий шифон цвета морской волны приятно скользил между пальцами.
− А белье?
− Не положено.
Рита накинула мне на плечи платье, завязала тесемки на поясе.
− Повернись.
Немного повозившись с застежкой ошейника, она критически окинула меня взглядом.
− Неплохо.
Переход по уже ставшим знакомым, коридору, подъем на два этажа выше и Рита подтолкнула меня к двери, до ужаса напоминавшую ту, за которой проводили мой тестинг.
− Тебе туда.
Не дожидаясь моей реакции, Рита развернулась и удалилась прочь. Чуть дрогнувшими пальцами, я взялась за ручку двери и потянула на себя.
31. «Теплый» прием
То, что эта комната совсем не похожа на ту, где со мной забавлялся Хозяин, я поняла с первых минут.
Комната оказалась просторной залой, полной народа. Повсюду девушки. Они сидели на пуфах, лежали на пушистом ковре, стояли около окна. Непринужденно болтали, сбившись в стайки, полировали ногти, смотрели телевизор. У всех такие же ошейники, как у меня. Ощутимо тянуло дымом — парочка девчонок курили, стряхивая пепел в форточку.
Кажется, тут были и нежные японки с тонкими чертами лица, и парочка негритянок с пухлыми чувственными губами, и несколько китаянок. Все в одинаковой одежде, в глазах скука. Стоило двери за моей спиной закрыться, как все присутствующие разом замолчали и уставились мне в лицо.
Из дальнего конца залы, с пуфа поднялась статная женщина тридцати лет и приблизилась ко мне вплотную.
− Ты кто?
Еле подавив желание сделать шаг назад, я представилась:
− Лиса. Меня поселил сюда Бурый по распоряжению Морозова.
Тряхнув гривой каштановых волос, женщина испытующе уставилась на меня. За ее спиной послышались шепотки.
− Ты лжешь, − женщина фыркнула. — Бурый никогда не приводит в Клуб посторонних!
И, резко, без перехода, выбросила вперед руку, сдирая с меня тонкий шифон. Ткань затрещала, обнажая грудь.
− Я же говорю! Шпионка! Сука Тихомирова!
Я отшатнулась, из-за чего платье окончательно сползло с меня, открыв всем любопытным татуировку на ребрах.
Шепотки переросли в недовольный гул. Сабы окружили меня кольцом, шипя что-то обвинительное. Кто-то дернул за волосы и тут, как по команде, ко мне потянулись и другие.
Озверевшие девушки щипали меня, дергали, царапали везде, докуда только могли дотянуться. Та, что спровоцировала драку, отошла в сторону, продолжая подбадривать остальных, выкрикивая обвинения в мой адрес. Кто-то больно впился ногтями мне в грудь. Чья-то рука схватила за ошейник, сильно потянув.
Били сосредоточенно. Только злобное сопение нападавших и мои жалобные вскрики. Мои попытки отвечать ни к чему не привели — скорее, лишь озлобили девушек.
Внезапно все закончилось — сабы отступили, отпрянули назад, словно схлынула волна, оставив меня стоять в разодранной одежде, исполосованной в кровь и со всклоченными волосами. В дверях стояла Рита, за ней еще двое свитчей-мужчин. У каждого в руках кнут.
Икнув, я осела на пол. В одном из свитчей я узнала Яна.
− Что здесь происходит? — спросила Рита.
Если Ян и узнал меня, то виду не подал.
К ней подлетела та женщина и принялась тараторить, то и дело обвиняющее тыкая в меня пальцем. Глаза Риты сузились, превратившись в щелки. Рука с кнутом взвилась, готовясь опуститься на мою спину.
− Так, ну, хватит! — вперед выступил тот, кого я меньше всего ожидала встретить вновь.
Саб Бурого. Или, правильнее говорить, бывший саб Бурого? Сейчас, как мне казалось, мужчина выглядел куда как лучше, чем в нашу последнюю встречу. Отъевшийся, без признаков свежих побоев и с вполне решительным выражением на гладко выбритом лице. Вместо цепи уже знакомый брезентовый ошейник.
Прямо клубная униформа какая-то!
− …она не подстрекала никого к бунту, не оскорбляла доминантов, как это утверждает Суббота.
Суббота? Ну и имечко! Интересно, за что она получила его? Хотя нет, даже знать не хочу!
Рита опустила кнут. Задумчиво глянула на меня, на Субботу, с опаской смотревшую на свитчей. Повернулась и кивнула остальным.
Ян и его товарищ переглянулись и синхронно шагнули вперед. Взяв Субботу за плечи, повалили животом на пуф.
− За клевету в адрес сестры по клубу и обман старших, − голос Риты взвился, − ты подлежишь наказанию. Десять ударов кнутом, я думаю, будет достаточно, чтобы урок был усвоен.
Что ж, теперь я знала точно: с тех пор, когда Хозяин поручил Яну меня наказать, последний заметно улучшил свое мастерство. Рука Яна не дрогнула. Удары ложились одни за другим, хлестко и точно.
После третьего удара Суббота сжалась в комок, но не проронила ни слова. Свитчи дернули ее за запястья, вновь заставляя вернуться в удобную для экзекуции, позу. Снова засвистел кнут.
Последующие несколько ударов она приняла спиной, рыча и вгрызаясь зубами в пуф. Суббота выгнулась дугой. На коже проступили алые полосы. Еще пара взмахов кнута содрали с бедер и ягодиц кожу. Пуф окрасился кровью. Свитчи фыркнули и вышли за дверь.
В конце порки женщина уже едва стонала, закатив глаза. Две девчонки-саба помогли ей подняться и увели вглубь зала.
Получается, Хозяин еще жалел меня, ведь если свитчи могли настолько изуродовать, причинить столько боли…
Знал ли он, что я попаду сюда?
− Да ты не ссы, − сказал саб Бурого. — Девочки здесь годами прозябают. А тут представь: вдруг появляешься ты, да еще говоришь, что от Бурого… Что оценивал!
− Что такого-то?
− Да то, что они боятся тебя! Ты же дома-а-ашняя. Верно я говорю? Верно.
