– Нет. Мне нужны были деньги. Ваша бабушка сделала мне такое предложение, которым я просто не мог пренебречь. А поквитаться было лишь дополнительным стимулом. Тэйлор, нам, наверное, надо обсудить, как этот договор будет действовать. До сих пор у нас не было времени.
– Обсуждать особенно нечего. Я со своей стороны не нарушу нашей сделки. Можете об этом не волноваться. Я знаю, что вы не хотели жениться. И это одна из многих причин, почему вы так понравились бабушке. Понимаете?
Но он не понимал.
– То есть вы выбрали меня потому, что я не хотел жениться?
– Да, – ответила она коротко.
– Но это же чушь какая-то, Тэйлор.
– Для меня не чушь, – не согласилась она. – Я хотела быть свободной, и именно ваша кандидатура обеспечивала мне эту свободу. Я сама вовсе не хотела выходить замуж. Но ведь есть дядя Малькольм, уже готовый занять главенствующее положение, и мы с Мадам обе отчетливо понимали, что, когда она умрет, он вынудит меня выйти замуж за того, кого сам мне выберет. А теперь у меня есть легальная защита против дядюшки. Потому что я ношу вашу фамилию. Кстати, как ваша фамилия?
– Росс, – ответил он. – Лукас Росс.
Она все еще не могла вспомнить, что раньше хотя бы слышала это имя. Однако вовсе не собиралась признаваться в этом. А то он решит, что она совсем слабоумная;
– Ах да, конечно. Лукас Росс. Теперь вспомнила, – соврала Тэйлор беззастенчиво. – Это очень… американское имя, не так ли?
Лукас не имел ни малейшего представления, что она хотела этим сказать. Вообще вся эта ситуация казалась ему нелепой. Его новоявленная жена одновременно раздражала и веселила его. Боже, он был в самом деле ее мужем, но только теперь задумался о том, что ведь, в сущности, ровным счетом ничего о ней не знает. Кроме того, что она исключительно хороша собой. А это, сказал он себе, не должно иметь для него никакого значения.
– В наше просвещенное время ни одна женщина не может выйти замуж против своей воли, – заметил он.
Она фыркнула в ответ, что не очень вязалось с образом настоящей леди.
– Возможно, в Америке это и так, но не в Англии. И уж, конечно, не в тех случаях, когда речь идет о поместьях, фабриках и опекунском праве управлять всем имуществом. Есть еще и другие обстоятельства, о которых вы не знаете, да вам и нет решительно никакой необходимости знать о них, сэр. Достаточно сказать, что Мадам выбрала вас, поскольку знала: вы выполните свою часть сделки и уйдете. Как только мы прибудем в Бостон, со мной все будет в порядке. Скажите, вы не жалеете о сделанном, не сомневаетесь ни в чем?
Лукас услышал в ее голосе неподдельную озабоченность.
– Нет, – ответил он. – Я не передумал.
– Вот и хорошо, – сказала она с явным усилием. Он никак не мог разобраться в ней. Черт побери, ему казалось, что по возрасту ее и женщиной-то назвать невозможно. Она была такой юной, такой чистой. Он был обязан проследить, чтобы она целой и невредимой добралась до Бостона, там передать ее доверенным лицам, а потом расстаться с ней.
План представлялся ему просто великолепным.
– А кроме этих доверенных лиц, кто еще возьмет на себя заботу о вас?
– Заботу обо мне? Я прекрасно могу сама о себе позаботиться, мистер Росс.
Она рассердилась. Лукас улыбнулся. Своим неуклюжим вопросом он раззадорил ее. Однако в ее возмущении не было ни капли страха, и он намотал это себе на ус. Когда Тэйлор сердится, она забывает бояться.
Но она все же боялась – боялась его. С того момента, как увидела на балу, что он приближается к ней, она трусила, как заяц в ловушке. Но Лукасу показалось, что он заметил в ней и какое-то облегчение. Что-то не сходилось. Как могла она испытывать испуг и облегчение одновременно?
– Я хотел спросить, если ли у вас в Бостоне родственники? – пояснил он.
– Да, есть. – Она намеренно не добавила, что родственникам, о которых идет речь, всего два года. Ему такие частности знать совсем не обязательно.
– Прекрасно.
Тэйлор попыталась скрыть раздражение.
– А что, женщины в Америке нуждаются в заботе, как дети?
– Некоторые – да.
– Я не из таких, – заявила она. – Я очень самостоятельная. Кроме того, помимо родственников и финансовых советников, ожидающих меня, многие тамошние банкиры просто жаждут облегчить мне вхождение в бостонское общество. Я уверена, что для меня уже подобрали подходящее жилье. А где ваш дом, сэр?
– Не называйте меня «сэр». Меня зовут Лукас.
– А меня – Тэйлор. – Господи, ведь он уже знает. – Я хочу сказать, вы можете называть меня Тэйлор. У вас ранчо где-то в глуши, да?
Опять в ее голосе слышалось какое-то беспокойство. Лукасу хотелось, чтобы она расслабилась и перестала волноваться, но он не представлял себе, как этого добиться. Она была норовистой, как жеребенок. Путешествие в Америку покажется вечностью, решил он, если Тэйлор и дальше будет разыгрывать из себя такое робкое и застенчивое существо.
– Разве бабушка не посвятила вас в детали?
– Нет, – отвечала она. – У нас не было времени. Как я понимаю, вам она уделила времени значительно больше. Вы неоднократно разговаривали с ней, прежде чем она решила просить вас жениться на мне. Это так?
– Да.
– Я вернулась из Шотландии только сегодня днем. Вы были там и ждали, и Мадам сказала, что священник опаздывает на следующую свадьбу. Она начала бы нервничать, если бы я стала задавать много вопросов.
– Так вы вышли за меня, совсем ничего обо мне не зная?
– Мадам сказала, что вы вполне приемлемы. Да ведь и вы обо мне тоже не знаете, если, конечно, Мадам не рассказала вам всю мою подноготную; но раз мы не будем видеться, приехав в Бостон, это не имеет большого значения, правда?
– Да, – проговорил он. – Думаю, не имеет. – Потом решил ответить на вопрос, который она задала раньше. – А мое ранчо действительно находится в глуши, у самого края долины. Это место называется Территория Монтана. Народу там сейчас живет немного, потому что золотая лихорадка кончилась, и единственный городок в округе – всего две улицы. Вам бы он ужасно не понравился.
– Почему вы решили, что он мне не понравится?
– Все тамошнее общество – это толпа, которая собирается возле самой большой местной лавки в воскресенье, чтобы почитать газету из Роузвуда. Никаких балов и вечеринок. Выживание намного важнее светской жизни.
– И именно это вас привлекает? – Он не ответил ей, – И как же называется этот город?
– Редемпшен.
Редемпшен – спасение, освобождение. Это звучало прекрасно.
– А можно там потеряться, заблудиться? Есть там такие места, что можно бродить целый день и не встретить другой живой души?
