– Он не желает иметь к этому никакого отношения.
– Немного поздно для такого решения, не так ли?
– Он хочет жениться на леди Маргарет Кингсуорт. У нее очень богатое приданое.
Это известие разожгло любопытство Тэйлор. Она знала леди Маргарет, и ей не терпелось узнать, кто же этот негодяй.
– А кто этот человек?..
– Я никогда не назову его имени! – почти прокричала Виктория.
Тэйлор поспешила успокоить ее.
– Я больше никогда не буду вас об этом спрашивать, – пообещала она. – Вы уверены, что совсем не любите его?
– Сейчас не могу понять, что я вообще в нем находила. Надо было прислушаться к совету Уильяма, потому что он писал: «Люби умеренно; этим держится любовь долгая; слишком стремительная приходит с таким же опозданием, сколь и слишком медленная».
Боже, она опять цитирует Шекспира. И плачет, Тэйлор старалась не потерять терпения. Это было очень трудной задачей.
– Прошлое – это прошлое, Виктория. Мы не в силах исправить того, что уже произошло. Теперь надо смотреть в будущее.
– Я всем сердцем надеялась, что он женится на мне.
– Много хороших казней помешали плохим женитьбам, – произнесла Тэйлор, отвечая несчастной женщине словами того же Шекспира.
Тут Виктория впервые за все время улыбнулась.
– Боюсь, я и правда хотела бы видеть его повешенным за его ложь и обман. И все же я была добровольным… соучастником.
– Вы были наивны, а он просто воспользовался этим. Он настоящая змея.
– Но я несу такую же ответственность за свою ошибку.
Тэйлор не могла не восхищаться своей собеседницей: эта женщина отвечала за свои поступки и никого не обвиняла, даже эту свинью, которая ее соблазнила. Она собиралась сказать ей о том, что восхищена ею, когда Виктория спросила:
– А как ваше имя?
– Тэйлор.
– Тэйлор? Та самая леди Тэйлор?
– Вы слышали обо мне?
– Конечно, о вас все знают, миледи.
– Откуда? – поинтересовалась Тэйлор.
– Это унижение… о Боже, мне не следовало быть такой бестактной.
Плечи Тэйлор поникли. Неужели вся Англия знает о ее позоре?
– Это было вовсе не унижение. Я все больше и больше понимаю, что он меня этим просто осчастливил. – Боже, сколько же раз она произнесла эти слова еще в Лондоне? Не меньше ста, подумалось ей.
– А вы по-прежнему любите его? – спросила Виктория.
– Я его никогда и не любила, – задумчиво ответила Тэйлор. – Теперь я это понимаю. Я вышла замуж за его брата, – добавила она и кивнула головой, когда увидела удивление Виктории. – Правда, его я тоже не люблю. Однако должна признаться, он все больше привлекает меня. Но он мужчина, и поэтому не исключено, что негодяй. Как большинство из них. Хотя мой муж достойный человек. Я уже успела это заметить.
– Может быть, в конце концов вы и влюбитесь в него, – предположила Виктория.
Какая ужасная мысль, особенно если учесть, что они расстанутся, как только приедут в Бостон.
– Кто знает? – проговорила Тэйлор вслух, чтобы Виктория думала, будто высказала надежду, которой суждено сбыться.
Затем она подошла и села рядом со своей новой подругой. И осторожно перевела разговор на ее деликатное положение.
– Сегодня вечером вы приняли очень важное решение.
– Разве? И что же это за решение?
– Продолжать жить. А все остальное уже будет нетрудно. Я вам обещаю.
Виктория не поняла. Тэйлор сказала, что объяснит свою мысль позже. И спросила Викторию, чего та больше всего хочет от жизни. Каковы ее самые сокровенные мечты и надежды? И если бы она могла получить все, что захочет, чего бы она пожелала?
Виктория охотно отвечала на ее вопросы. Она говорила почти два часа. Наконец-то у нее появилась возможность выговориться. Ее пугает неизвестность, призналась она. И будущее одиночество. Это обстоятельство внушало ей наибольший страх. Вот тут Тэйлор понимала ее куда лучше, чем Виктория могла представить. Быть совсем одной и нести ответственность за двоих детишек – об этом было страшно даже подумать. Но она сделает все, что от нее зависит, чтобы малютки были в безопасности. Чутье подсказывало ей, что и Виктория станет так же защищать свое будущее дитя.
– В первую очередь вам надо привыкнуть к этой мысли, – сказала она.
– К какой мысли? – спросила Виктория.
– К мысли о будущем материнстве, – пояснила Тэйлор. – Держу пари, что скоро вы полюбите своего малыша всем сердцем.
– На самом деле я толком даже не думала о ребенке. Я была поглощена жалостью к самой себе.
Тэйлор погладила ее по руке.
– Вас предали. Ничего удивительного, что вы испытывали обиду и жалость к себе.
Виктория громко зевнула, извинилась за свое неделикатное поведение и сказала:
– Ветер усилился. Капитан говорил, что будет шторм.
Вдруг по палубе пронесся резкий порыв ветра. Виктория задрожала. Глядя на нее, и Тэйлор, до сих пор даже не замечавшая, что похолодало, тоже начала дрожать.
– Нам лучше отправляться по каютам, – предложила она.
– Да, – согласилась Виктория. Она встала, потом обернулась к Тэйлор:
– Спасибо, что выслушали меня. Вы очень добры, миледи.
Тэйлор растерялась и не знала, что ответить. Она всегда чувствовала себя неловко, когда ей говорили комплименты. Да и не так уж много их слышала. Она редко получала похвалы за свои действия. Мадам ожидала от внучки определенного поведения и давала какие-то оценки, только если Тэйлор не оправдывала ее ожиданий.
Виктория явно ждала, что Тэйлор скажет или сделает что-нибудь. Поэтому она просто кивнула в знак согласия. Потом откашлялась и серьезным голосом, почти как ее бабушка, проговорила:
– Завтра я бы хотела встретиться с вами в судовой библиотеке в два часа дня. Я уже заметила, что в это время там никого не бывает, поэтому нам никто не будет мешать, когда мы будем обдумывать наши планы на будущее.
– Мы?
– Разумеется.
– Какие планы, миледи?
Тэйлор удивилась, услышав этот вопрос.
– Как какие? Планы на будущее для вас, – пояснила она. – А вы решили, что я похлопаю вас по спинке в утешение и пойду своей дорогой?
– Я просто не знала, что думать, миледи.
– Перестаньте называть меня «миледи». В Америке титулы вообще не имеют никакого значения.
– Вы уверены?
– О да. Я читала об этом в одной книге, это точно. Виктория согласно кивнула:
