“Они хотят получить продолжение твоих воспоминаний. Ты их пишешь?”
“Изредка, если вырвется время. Но оно вырывается редко. Ах, если бы ты знала, Мали, как я устал!”
“Я знаю, и думаю, что уже поздно и пора спать. Тебе нужно отдохнуть с дороги, а мне придется рано встать, чтобы отправить Ольгу в школу”.
“Ты не вставай. Я сам провожу Ольгу в школу”.
“Ты же все напутаешь!”
“Но ведь завтрак ей подаст горничная. Что же я могу напутать?”
Заснуть Мальвида не могла — сейчас решалась и ее судьба, не только Ольгина. Она знала, что жить без Ольги она не сможет. “Что делать? Как быть? Как остановить его?” — рыдала она в подушку. “Ведь заберет! Увезет в Лондон и погубит!”
Утром она затаилась в своей спальне и только чуть-чуть приоткрыла дверь, чтобы слышать о чем Искандер говорит с Ольгой. Как только он вошел, Ольга сразу испугалась:
“Папа, зачем ты здесь? А где Мальвида?”
“Почему по-французски?”
“Мне с утра перед школой можно говорить только по-французски. Я как поезд на рельсах. Как начну, так уже и буду продолжать весь день.”
“Это Мальвида тебе внушила?”
“Ну и что, что Мальвида? За это ты хочешь ее прогнать?” “Просто я решил дать ей поспать попозже”.
“А когда я вернусь из школы, ее уже здесь не будет? Ты опять ее выгонишь?”
“Какую ерунду ты придумала! Когда я ее выгонял?”
“Тогда, когда она, не попрощавшись, ушла из дому и исчезла”.
“Она ушла, потому что устала от лондонского климата и ей предложили хорошую работу в Истбурне”.
“Зачем ты врешь? Ты же сам учил меня, что врать нехорошо. Мне буфетчик Франсуа рассказывал, как она плакала, когда он провожал ее к омнибусу”.
“Почему ты веришь слугам, а не мне?”
“Потому что я понимаю больше, чем ты думаешь! Я даже уже прочла “Мадам Бовари” Флобера”.
“Что-о? Ты прочла “Мадам Бовари”? И Мали тебе разрешила?”.
“А я ее не спрашивала — у нас в классе почти все девочки прочли!”
“Я заберу тебя из этой школы!”
“Напрасно. Мали говорит, что твоя главная задача в жизни — дать людям свободу”.
“Людям, но не детям”.
“Значит, дети не люди?”
“Слушай, хватит водить щеткой по волосам! Сколько можно причесываться?”
“Меня Мали приучила — пятьдесят раз правой рукой, пятьдесят раз левой”.
“Каким глупостям учит тебя Мали!”
“Она учит меня всему, что должна знать каждая женщина. И за это ты собираешься ее прогнать?”
“Кто сказал, что я собираюсь ее прогнать?”
“Раз не собираешься, позови ее с нами, если хочешь увезти меня в Лондон”.
“Но это невозможно!”
“Почему невозможно? Твоя Наталья Алексеевна выгонит нас всех троих? Ты так ее боишься?”
“Ну и язык у тебя!”
“Язык у меня в папу. И имей в виду, папа: без Мали я с тобой не поеду!”
“Да она сама ни за что туда не поедет!”
“Если хорошо попросишь, поедет!”
МАРТИНА
Ольга была права — Мальвида была готова на все, только бы не потерять Ольгу. И ради Ольги она, стиснув зубы, согласилась покинуть уютный Париж и вернуться в немилый ее сердцу Лондон. В дом ненавистной Натали Тучковой-Огаревой, подпольно Натали Герцен, матери трехлетней Лизы Герцен-Огаревой и новорожденных двойняшек Герцен-Огаревых, Елены и Алексея.
МАЛЬВИДА
Паром приближался к Дувру. По мере отдаления от французских берегов погода ухудшалась на глазах — словно нарочно, чтобы подтвердить опасения Мальвиды. Казалось, солнце покинуло их по дороге в Англию и неподвижно повисло за их спинами над песчаными дюнами Бретани. Мальвида и Ольга, обнявшись, стояли на палубе и молча смотрели, как море и небо постепенно сливаются в единую серо-свинцовую массу. Что ждет их в Лондоне? Как встретит их Натали? Вряд ли Искандер предупредил ее об их приезде. Да и как бы он мог это сделать? Ведь их отъезд был внезапным и стремительным — Искандер ни за что не соглашался отправиться в Лондон один, чтобы они последовали за ним через пару недель. Он боялся, что они передумают, и правильно боялся — Ольга и так несколько раз с рыданиями объявляла, что никуда не поедет.
“Ты не бросишь меня, Мали? Я без тебя там не останусь!” Мальвида молча прижала девочку к себе.
“Почему ты молчишь, Мали? Пообещай, что ты меня не бросишь!”
“Как объяснить ребенку, что мне невозможно оставаться там надолго? Даже и две недели, на которые я согласилась, будут для меня пыткой, как бы ни отнеслась к нашему приезду Натали. Впрочем, не надо обольщаться — она наверняка встретит нас в штыки. Пожалуй, может даже просто не впустить в дом. Я же вижу, как нервничает Искандер. Он-то знает, чего от нее можно ждать”.
“Не молчи, скажи правду! Я боюсь!”
“Не бойся, я всегда буду рядом с тобой”, — храбро солгала Мальвида, зная, что ничего от нее не зависит. Из мглы начали выползать смутные очертания кораблей, пришвартованных в Дуврской гавани.
МАРТИНА
Герцен писал российской приятельнице Марии Рейхель: “Ольга не хочет возвращаться и плачет, Мальвида любит ее и спазмует”.
МАЛЬВИДА.
Кеб долго кружил по лондонским улицам, казалось бы, хорошо знакомым, однако Мальвида очень быстро перестала их узнавать. Спрашивать Искандера не хотелось, — он всю дорогу хмуро молчал, искоса поглядывая на Ольгу, которая затаилась в углу кареты, как затравленный зверек.
Наконец, Мальвида не выдержала: “Разве мы едем не к тебе домой?”
Искандер хлопнул себя по лбу: “Ах, за всеми этими заботами я совсем забыл рассказать — мы переехали. Я снял новый дом”.
“А чем был плох старый?”
“Там за стеной жили соседи-англичане. А ты помнишь, к нам всегда приходили толпы гостей? Кто-нибудь начинал играть на фортепиано, иногда пели хором, раздавался веселый гул, смех, и за стеной начиналось постукивание, — напоминание, что в Англии предосудительно шуметь в воскресные дни. И я решил, что нельзя жить в Англии иначе, как в доме, стоящем совсем отдельно. А вот и наш дом! Видите, вот он!”
Лошади остановились у ворот нарядного трехэтажного дома, украшенного греческой колоннадой. Колонны были увенчаны позолоченными виноградными гроздьями, вьющимися среди белоснежной мраморной листвы.
“Ничего себе домик! — нарушила молчание Ольга, — Настоящий дворец!”
“Семья так разрослась, нужно было найти дом побольше, — смущенно пробормотал Искандер, помогая Мальвиде выйти из кеба. — Сперва родилась Лиза, а теперь еще близнецы. В прежнем доме стало нестерпимо тесно, ведь пришлось нанять еще одну няню”.
