В это время в ярко освещенных залах Елисейского дворца был в самом разгаре традиционный по понедельникам бал, который, как обычно, прекрасно организовала принцесса Матильда. Луи Наполеон был спокоен, любезен и общителен
[998]. Он с удовольствием подходил к каждой группе гостей и в течение нескольких минут вел с ними беседу. Среди красиво одетых дам и господ, неспешно беседовавших государственных чиновников, военных и дипломатов, танцевавших пар можно было заметить Персиньи, Сент-Арно и Мопа.
Вечером Морни был в Опера́-Коми́к
[999]. Там же были Кавеньяк и Ламорисьер. После представления брат президента быстро покинул театр и направился в сторону Елисейского дворца. По дороге Морни несколько раз взглянул на часы — было начало одиннадцатого вечера. К этому времени участники восхитительного бала в Елисейском дворце прощались с его радушным хозяином и разъезжались.
В половине одиннадцатого в кабинете главы государства собрались Морни, Персиньи, Сент-Арно, Мопа, Флери, Моккард и Луи Наполеон
[1000]. Они начали обсуждать последние детали государственного переворота, который должен был начаться этой ночью.
Совещание было недолгим. Планы, подготовленные заранее, начали выполняться. Что-либо менять сейчас не имело смысла. Завершая разговор, Луи Наполеон достал из потайного сейфа объемистую папку с надписью «Рубикон» и сказал: «Все здесь, в этой папке, господа. Передайте тексты воззваний в государственную типографию. Листовки должны быть расклеены по городу до наступления рассвета. Вас, господин Моккард, я попрошу вот этот циркуляр переписать начисто и этой же ночью ознакомить с ним всех министров. Слава Богу, здесь, во дворце, никто ни о чем не подозревает…»
[1001]
Наступившую паузу нарушил Морни: «Мы все понимаем, конечно, что за все можем поплатиться своей шкурой». На что Моккард бодро ответил, что ему все равно, что случится с его шкурой — она и так уже старая и поношенная
[1002]. Подводя итог, Луи Наполеон спокойно сказал, что верит в успех, поскольку уверен в своей судьбе и с ним счастливое кольцо его матери
[1003]. Заговорщики покинули кабинет, а Луи Наполеон, распорядившись разбудить его в пять часов утра, отправился спать.
Тьер спокойно спал, когда ночью в его доме на Place Saint-Georges появился комиссар полиции с отрядом полицейских
[1004]. Его арестовали и отвезли в тюрьму Мазас. Здесь он встретился со многими своими знакомыми из «Партии порядка» и Законодательного собрания. Ночью было арестовано 76 человек, из которых 14 депутатов, включая генералов Кавеньяка, Шангарнье, Бедо и Ламорисьера
[1005]. Здесь же были лидеры социалистов и радикалов, монархисты и орлеанисты.
Полиция и армия окружили Бурбонский дворец, блокировали места расположения отрядов Национальной гвардии, заняли все министерства и государственные учреждения, телеграф и колокольни, основные улицы и площади города, вокзалы и мосты, патрулировали оба берега Сены.
Все столичные типографии также находились в руках правительственных войск и полиции. Они по приказу военных властей срочно печатали обращения Луи Наполеона к французам. До наступления рабочего дня эти обращения были расклеены на улицах города.
Ранним утром спешившие на работу парижане с удивлением обнаружили на улицах города войска, а на тумбах и стенах домов — вывешенные прокламации. На одной из них был размещен декрет президента, которым объявлялось о роспуске Законодательного собрания и Государственного совета, о восстановлении всеобщего избирательного права и о введении в столице военного положения
[1006].
Следующей прокламацией оказалось обращение Луи Наполеона к жителям столицы
[1007]:
Текущее положение продолжаться больше не может. Каждый день только усугубляет проблемы в стране. Законодательное собрание, которое должно было стать самым твердым сторонником порядка, стало рассадником заговоров. Патриотизм трехсот его членов больше не в состоянии предотвратить губительные устремления собрания. Вместо того чтобы принимать законы на благо всех, оно выковывает оружие для гражданской войны; строит планы на силу, какую я отвожу от людей, — это все подогревает плохие страсти, ставит под угрозу спокойствие Франции. Я распустил собрание и призываю людей стать судьями между нами. Вы знаете, что Конституция была создана таким образом, чтобы ослабить власть, что вы мне вручили. Шесть миллионов избирателей протестовали против этого, но я честно продолжал выполнять Конституцию. Провокации, клевета, нарушения не смогли заставить меня преступить Конституцию. Но теперь основополагающий договор больше не соблюдается даже теми, кто постоянно ссылается на него, и людьми, которые уже уничтожили две монархии и пытаются связать мои руки, чтобы свергнуть Республику. Поэтому пришло мое время в соответствии с торжественным вердиктом единственного суверена Франции, кого я знаю, — народа, исполнить свои обязанности по недопущению этих вероломных планов, сохранению Республики и спасению страны. В этой связи я обращаюсь к нации. Если вы хотите продолжить время неопределенности, которое отбрасывает нас и компрометирует наше будущее, выберите вместо меня другого, поскольку я больше не желаю власти, неспособной делать добро и отвечать за действия, какие я не могу предотвратить, а также находиться у руля гибнущего корабля. Если, напротив, вы доверяете мне, то дайте мне средство для выполнения великой миссии, возложенной на меня. Эта миссия заключается в том, чтобы закрыть эпоху революций, удовлетворять законные потребности народа и защищать его от губительных страстей. Цель миссии — создание таких институтов, которые переживут их авторов и сформируют прочную основу государства. Убежденный в том, что нестабильность власти, засилье Законодательного собрания стали причиной постоянных неприятностей и разногласий, я выношу на ваше избирательное суждение следующие фундаментальные принципы Конституции, которые позднее должны быть развиты законодателями:
