Чем больше Вена затягивала вопрос о своем участии в Крымской войне, тем активней в Турине говорили о вступлении в союзный альянс. Кроме того, с февраля 1853 года были прерваны дипломатические отношения между Сардинским королевством и Австрийской империей.
Политику пьемонтского правительства в этот момент Дебидур охарактеризовал следующим образом: «Чтобы иметь впоследствии возможность потребовать более высокую плату за свои услуги, Сардиния пожелала вступить в коалицию не как простой подручный союзник, а как равноправный с другими договаривающимися сторонами контрагент, на свой страх и риск. Ввиду этого она предложила снарядить отличный экспедиционный корпус численностью в 15 тысяч человек, который должен был оставаться под командованием пьемонтского генерала, и согласилась принять не иначе как в виде займа субсидии, предоставленные ей Англией на содержание этой маленькой армии. На этих условиях Кавур подписал 26 января 1855 года акт, в силу чего Виктор Эммануил II присоединился к англо-французскому союзу от 10 апреля 1854 года. Объединение Италии родилось из этого договора»
[1272].
Понимая всю пагубность политики Франции и Англии для своих интересов, Австрийская империя пошла навстречу союзникам и 2 декабря 1854 года заключила с ними договор
[1273]. По этому документу Австрия не могла вступать в соглашения с Россией без консультаций с западными державами. Они обещали помощь Австрии в случае ее войны с Россией. Три союзные державы обязались совместно защищать дунайские княжества от русского нападения. В связи с принятием Россией четырех пунктов они соглашались начать с ней переговоры.
В конце 1854 года в Вене начались переговоры между представителями союзных держав и России. Шли они медленно. Николай I не спешил идти на какие-либо уступки противникам и рассчитывал поправить дела на поле боя, чтобы диктовать уже свои условия
[1274].
Несмотря на все сложности, война с Россией имела положительное значение для имиджа Наполеона III. Он стал очень популярен в Великобритании. В британские газеты начали попадать материалы, повествовавшие о тяжелом материальном положении действующей армии. Нехватка провианта, теплых вещей, проблемы с подвозом грузов, распространение болезней, плохое командование, большие потери, ужасавшее положение раненых и больных стали предметом разоблачительных публикаций на страницах газет. Британская пресса ставила в пример своему командованию и правительству действия французов. Считалось, что французы гораздо более подготовлены и профессиональны, нежели их английские товарищи по оружию.
Ридли приводит следующий любопытный пример: «Когда Мериме приехал в Англию в июле 1854 года, он обнаружил плохенькие портреты Луи Наполеона и Евгении по всему Лондону, услышал на каждой улице барабанную дробь, выстукивающую „Марсельезу“, поскольку британцы думали, что они играют национальный гимн Франции. Эти музыканты и не подозревали, что за исполнение этого произведения в Париже их тут же арестовали бы»
[1275].
В феврале 1855 года Наполеон III решил отправиться в Крым и принять личное командование над армией под Севастополем. «Это решение, — продолжает Ридли, — чрезвычайно взволновало его министров. Императору по имени Наполеон было желательно привести свои армии к блестящим победам на поле боя. Но что случится, если после прибытия императора в Крым блестящих побед не последует? Что будет с режимом, если он потеряет там свою жизнь? И что могут сделать враги во Франции во время его отсутствия за границей? Даже великий Наполеон I столкнулся с неудачным восстанием в Париже во время своего похода в Россию в 1812 году. При этом императорский режим тогда был гораздо лучше консолидирован, нежели режим Наполеона III в 1855 году»
[1276].
Этому замыслу воспротивились и в Лондоне. В начале войны было решено сохранять независимое командование по национальному признаку, а появление на фронте первого лица государства кардинально меняло ситуацию. Более того, кое-кто считал, что победа союзных войск под единоличным командованием императора будет воспринята в мире как победа Франции.
Несмотря на противодействие, Наполеон III хотел прибыть к своим войскам в Россию. В одном из писем новому премьер-министру Великобритании Палмерстону он напомнил, что «когда предполагаемое подкрепление достигнет Крыма, силы союзников составят 149 тысяч человек, из которых 102 тысячи будут французы по сравнению с 20 тысячами британцев, 15 тысячами пьемонтцев и 12 тысячами турок»
[1277]. Дело дошло до того, что в Булонь прибыл британский министр иностранных дел Кларендон с целью убедить императора не ехать в Крым. Он объяснял Наполеону III, что английское население и военные не поймут, если британские вооруженные силы будут поставлены под командование французов
[1278].
Французский кабинет также всячески отговаривал главу государства от поездки. С другой стороны, императрица Евгения считала необходимым личное присутствие и командование в Крыму своего супруга. Она даже допускала мысль отправиться вместе с ним в действующую армию. Наполеон III отказался от своей затеи только тогда, когда была достигнута договоренность о его официальном визите в Великобританию.
* * *
В начале марта 1855 года Европу облетела новость о смерти Николая I. Император отошел в мир иной 2 марта в Зимнем дворце в Петербурге. В европейской прессе и в общественном мнении получило хождение версия, что под грузом военных неудач и тяжелого положения внутри страны российский монарх покончил с собой
[1279]. Однако убедительных доказательств этой версии не было.
На российский престол вступил старший сын Николая I — Александр II. В дипломатических кругах заговорили о возможных изменениях во внешней политике Российской империи и скором завершении войны. Правда, первые документы и шаги нового царя свидетельствовали о продолжении государственного курса, который был при прежнем монархе. Несмотря на это, в середине марта 1855 года в Вене возобновились переговоры между Австрией, союзниками и Россией об условиях окончания войны
[1280]. Российскую делегацию представляли Александр Горчаков и Владимир Титов.
