Еще одной малоприятной новостью стала неожиданная утрата контроля над мостом через Мёз около Доншери — 30 августа Мак-Магон приказал его взорвать. Нерасторопность и паника среди саперов и железнодорожных рабочих привели к тому, что 31 августа этот стратегический объект был в целости и невредимости захвачен пруссаками
[2285].
Кроме того, маршал был введен в заблуждение недостоверной информацией от графа Паликао из Парижа, в которой утверждалось, что Шалонская армия значительно оторвалась от германцев, поэтому отдых измученным солдатам на сутки в Седане представлялся командующему весьма логичным решением.
Вместе с тем Наполеон III, судя по всему, был более реалистичен в прогнозах. Утром 31 августа к нему явился курьер, капитан Семезон, от генерала Винуа с сообщением о сосредоточении передовых частей 13-го корпуса в Мезьере. На вопрос офицера о дальнейших шагах корпуса Наполеон III ответил, что «пруссаки подходят большими силами. Всем войскам сосредоточиться в Мезьере»
[2286].
В ходе беседы Семезон рассказал, что, когда он ехал по железной дороге, недалеко от Доншери на холмах заметил германскую конную артиллерию. Император приказал капитану отправиться в Мезьер на лошадях по северной дороге через Вринь-о-Буа, поскольку, по словам самого Наполеона III, это «новая дорога и немцы о ней не знают». На следующий день, добавил император, по этой же дороге пойдет в Мезьер и вся армия
[2287]. В разговоре с курьером император выразил уверенность, что немцы все же не имеют достаточно сил, чтобы переправиться у Доншери через Мёз и помешать армии уйти из Седана
[2288].
Тем же утром императору был представлен новый командир 5-го корпуса генерал Феликс де Вимпфен. В Париже были недовольны прежним командиром корпуса генералом Фейи. Граф Паликао вызвал Вимпфена из Орана, где тот был губернатором, и приказал принять корпус, а также предписал вступить в командование Шалонской армией в случае, если Мак-Магон не сможет исполнять свои обязанности
[2289].
Генерал Вимпфен присоединился к армии между Кариньяном и Седаном. Однако Маг-Магон встретил его не очень приветливо, поскольку считал нецелесообразным менять Фейи. Поэтому Вимпфен, почувствовав холодок в голосе командующего, не доложил императору и маршалу о полученных в Париже инструкциях.
В ходе разговора с вновь прибывшим командиром 5-го корпуса император расспросил его о положении в столице и поинтересовался мнением генерала о причинах поражения в Бомоне. Вместе с тем ни Наполеон III, ни Мак-Магон не проинформировали Вимпфена о состоянии армии и дальнейших планах, о которых шла речь ночью
[2290].
Весь день 31 августа к городу продолжали подтягиваться корпуса Шалонской армии. К вечеру французы расположились в таком порядке: к юго-востоку от города у селения Базей — 12-й корпус генерала Лебрёна; на востоке по направлению к Живони — 1-й корпус Дюкро; на северо-западе у Сен-Манжа — 7-й корпус Дуэ и на западе у Френуа — 5-й корпус Вимпфена. Кавалерийские подразделения находились в резерве и были сосредоточены, главным образом, на северо-западе, в тылу 7-го корпуса.
Тем временем непрерывным потоком с разных сторон к Седану также подходили германские части. Мольтке предполагал, что французы попытаются через день-два уйти к Мезьеру и будут отступать к Парижу. Поэтому начальник прусского Генерального штаба отдал приказ левофланговым частям Третьей армии (вюртембергская и 6-я кавалерийская дивизии) перерезать дорогу Седан — Мезьер и остановить любое продвижение 13-го французского корпуса. Бельгийское правительство было официально уведомлено, что любые французские военные, пересекшие границу, должны быть разоружены и интернированы. В противном случае германские войска без уведомления войдут на бельгийскую территорию
[2291].
Днем император поднимался на валы и цитадель крепости и рассматривал противника на другом берегу Мёза. Было отчетливо видно, как тщательно немцы расставляли свои артиллерийские батареи. Многие отмечали, что вдалеке виднелись как прусские, так и баварские шлемы. Это наводило на мысль о наличии около Седана обеих немецких армий и их совместных действиях.
Наполеон посетил также армейские магазины. Склады были практически пустыми. Увиденное там и сообщение о потере вагонов с продовольствием угнетающе подействовало на него. К вечеру 31 августа немецкие войска находились восточнее арденнских лесов, вплоть до селения Базей вдоль Живони — 1-я, 2-я пехотные и кавалерийская гвардейские дивизии, 24-я и 8-я дивизии, а также 1-я и 2-я баварские дивизии (у Базей), в резерве — 7-я пехотная и 12-я кавалерийская дивизии; на западном направлении, за рекой Мёз у Френуа — 3-я, 4-я баварские дивизии, вюртембергская дивизия, а также 4-я кавалерийская дивизия, за ними находились 9-я, 10-я, 21-я и 22-я прусские пехотные дивизии. На всех возвышенностях по всему периметру своих позиций немцы расположили артиллерию, которая могла обстреливать все французские позиции вплоть до крепости.
На травянистых возвышенностях южнее Френуа была оборудована королевская главная квартира, куда Вильгельм I, Бисмарк и Мольтке пригласили германских князей и принцев, иностранных послов и целый корпус журналистов для наблюдения за ходом сражения
[2292]. Поздним вечером, еще раз оценив всю оперативную обстановку, Мольтке с удовлетворением заметил королю Вильгельму I: «Теперь они у нас в мышеловке!»
[2293]. В войска был направлен приказ атаковать французов по всей линии 1 сентября. В своих ночных приказах по войскам Мольтке особо отметил, что необходимо в первые же часы сражения осуществить полный охват вражеских войск и блокировать их отступление как на Мезьер, так и в сторону бельгийской границы
[2294].
