Канцлер Бисмарк сопровождает Наполеона III после поражения французов под Седаном.
Художник В. Кампхаузен, 1877
Прибыл Мольтке. Император спросил его, разрешат ли немцы вывести на время войны французскую армию в Бельгию или оставить окончательные условия капитуляции до тех пор, пока он не переговорит с королем. Мольтке обещал обсудить эти вопросы с королем и предложил поехать в Бельвю, где и ожидать встречи с ним
[2397].
В этот момент Наполеон III понял, что до подписания капитуляции на немецких условиях он не имеет шансов увидеть короля, а его собственное заключение фактически уже началось. Вскоре об этом его официально проинформировали немцы. Уже в Бельвю император и его офицеры ехали «в сопровождении почетного эскорта, состоявшего из взвода солдат первого кирасирского полка»
[2398].
Миссия старого заговорщика провалилась. Наполеон III поблагодарил Фурнез: «Вероятно, это было последнее гостеприимство, которое я получу во Франции»
[2399]. Вслед за этими словами он подарил ей четыре золотых монеты. Три монеты впоследствии Фурнез потратила на свои похороны, а одну распорядилась положить вместе с собой.
Однако это было не все, что проницательная Фурнез вынесла из того памятного утра. Стол и соломенные стулья, на которых сидели Наполеон III и Бисмарк, она продала американскому генералу Шеридану и британскому генералу Уокеру
[2400]. Копии этих предметов мебели она с удовольствием показывала всем своим посетителям. Небольшой коттедж Фурнез, навсегда вошедший в мировую историю, до сих пор стоит в Доншери.
Пока в особняке в Бельвю сопровождавшие императора Рейль, Кастельно и другие генералы обсуждали с немцами условия капитуляции, Наполеон III еще раз кратко переговорил с Бисмарком. К окончанию срока перемирия в девять часов утра текст капитуляции еще не был согласован. Тогда Мольтке пригрозил начать обстрел Седана
[2401]. В сложившихся условиях французы были вынуждены подчиниться и послали за Вимпфеном в город.
Тем временем в Седане Вимпфен и генералы Шалонской армии хорошо рассмотрели германские войска, которые изготовились продолжить обстрел и штурм города. Дымящиеся вдалеке развалины Базея и Балана недвусмысленно говорили о предстоящей судьбе Седана. Общий обзор по армии свидетельствовал о развале порядка и дисциплины. Отсутствовало продовольствие, а боеприпасы были в ограниченном количестве.
Вимпфен собрал военный совет и сообщил, что шансов предотвратить катастрофу нет и, следовательно, необходимо соглашаться на требования, выдвинутые противником. Из тридцати двух присутствовавших генералов отказались только двое
[2402].
В одиннадцать утра генерал Вимпфен подписал капитуляцию на условиях, какие были выдвинуты пруссаками накануне. Единственное, на что пошли немцы, это предложили освободить тех офицеров французской армии, которые дадут слово, что «не поднимут оружие против Германии, не будут совершать никаких действий против интересов Германии вплоть до окончания войны»
[2403].
В течение многих лет, как утверждает Аронсон, посетителям особняка Бельвю показывали в обеденном зале чернильное пятно на столе, на котором была подписана капитуляция, и рассказывали, что генерал Вимпфен в своем «стыде и горе» после подписания документа перевернул чернильницу. Однако в действительности это пятно на столе сделал на следующий день британский военный корреспондент Арчибальд Форбс
[2404].
Только после подписания капитуляции Наполеону III разрешили встретиться с королем. Пока он ждал Вильгельма I, свита заставила его хоть что-то поесть. Вначале император сопротивлялся и говорил, что не хочет, чтобы его обнаружили за столом «как простого смертного в обыкновенный день»
[2405]. Генералы настояли и принесли флягу с вином и небольшую буханку хлеба.
Когда Вильгельм I прибыл в Бельвю, император ожидал его на стеклянной веранде особняка. «Разница между двумя государями была разительной и неприятной, — замечает один из очевидцев, — германский — высокий, прямой, широкоплечий, с искрометным блеском в голубых глазах из-под шлема и торжествующим румянцем на свежих щеках; французский — с уставшей сутулостью в плечах, поникшими глазами, дрожащими губами, непокрытой головой и взъерошенный»
[2406].
Состоялся короткий разговор между двумя суверенами. Вежливый король и смущенный император. Они говорили о сражении. Император высказал комплимент германской артиллерии. Король поинтересовался об императрице и Принце империи. Было определено, что император проведет ночь здесь же, в особняке, а местом пленения будет замок Вильгельмсхёэ под Касселем
[2407]. Наполеон III попросил взять в Германию свою свиту, а также отправиться в Кассель через Бельгию, а не через Францию
[2408]. Он не хотел проезжать мимо своих солдат и сограждан. Судя по всему, он уже осознавал их возможную реакцию. Как позднее вспоминал Бисмарк, когда «император выходил от короля, я заметил слезы на его глазах. Со мной он был гораздо спокойнее и держал себя с большим достоинством»
[2409].
