Духовная связь между ними, которую во времена Второй империи многие ставили под сомнение, оказалась в наиболее сложных обстоятельствах их жизни на небывалой высоте, окончательно примирив и соединив их души. В тех условиях это была мощная внутренняя поддержка, позволившая с честью пройти через все испытания, не поступившись своим именем и именем страны.
В качестве примера можно привести «дело Ренье»
[2474]. 16 сентября в Гастингсе появился некий француз Виктор Ренье, пожелавший встретиться с Евгенией. В ходе разговора он озвучил план, по которому императрица должна была вернуться в какой-нибудь портовый французский город и созвать парламент. При помощи депутатов она проведет с пруссаками переговоры и подпишет почетный мирный договор. Евгения отказалась от этого предложения.
Тогда Ренье через секретаря Филона смог получить собственноручную подпись принца Наполеона Эжена на почтовой карточке, которую он хотел использовать в качестве пропуска к Наполеону III в Вильгельмсхёэ. С этой карточкой Ренье появился в Феррьере и встретился с Бисмарком, предложив тому свои услуги в качестве переговорщика. Заинтересовавшись, Бисмарк с удовольствием выслушал француза, но попросил отправиться не к императору, а в Мец, к Базену, чтобы уговорить маршала вступить в мирные переговоры. Императрица появится во Франции, а армия в Меце поможет ей вернуть свою власть. После этого она заключит мирный договор.
Авантюрист согласился выполнить план прусского канцлера. Он прибыл в Мец и изложил план Базену. Предложения Бисмарка — Ренье маршала весьма заинтересовали. Для решения всех вопросов Ренье также предложил отправить в Англию на переговоры с императрицей какое-нибудь доверенное лицо маршала. Выбор пал на командующего Императорской гвардией генерала Шарля Бурбаки, который приходился братом приближенной императрице мадам Лебретон.
В сопровождении Ренье генерал пробрался через прусские позиции и по железной дороге добрался до Остенде, где авантюрист снабдил его подложным паспортом, чтобы избежать всякой огласки. После этого Ренье отправился к Бисмарку.
Через день Бурбаки встретился с Евгений, но, к своему удивлению, услышал, что императрица не уполномочивала Ренье на какие-либо действия. Об этом она проинформировала и прусское правительство. По ее словам, вопрос мирных переговоров был в руках правительства национальной обороны в Париже. «Французы, — полагала Евгения, — никогда не простят того, кто откажется от части Франции. Они и их дети после них всегда будут говорить, что если бы они боролись до конца, то победили бы. Более того, такой мир не будет признан, и после войны внешней у нас произойдет война гражданская»
[2475].
Не получив одобрения Евгении на ведение мирных переговоров, Бисмарк решил действовать через императора. В начале октября он послал своего человека в Вильгельмсхёэ с предложением Наполеону III вернуться во Францию и незамедлительно начать официально мирные переговоры. А в поддержку позиций императора немцы позволят армии Базена беспрепятственно покинуть Мец и уйти на неоккупированную территорию страны. Наполеон III решительно отверг эти предложения
[2476].
Бедственное положение армии в Меце беспокоило Евгению, и она начала предпринимать попытки помочь с продовольственным обеспечением блокированных в крепости французских войск. В начале октября императрица встретилась с прусским послом, графом Бернсторфом, и через него обратилась к королю Вильгельму I с просьбой поддержать всем необходимым Мец, пока идет подготовка к мирным переговорам, а также не выдвигать требования по аннексии Эльзаса и Лотарингии
[2477].
«Ее хороший брат Вильгельм» удивленно ответил, что в отношении осажденного Меца «такого рода услуги не приняты у военных», а относительно территориальных требований король отметил, что Германия требует Эльзас и Лотарингию не для территориального увеличения, а для собственной безопасности: «…чтобы быть лучше готовой отразить новую агрессию против нас, на которую мы можем рассчитывать, как только Франция восстановит свою силу или получит союзников»
[2478].
Наполеон III был в курсе всех переговоров вокруг Меца. Однако, услышав о намерении супруги отправиться непосредственно в крепость, он написал ей, что «все, что происходит во Франции, должно иметь характер спонтанности и политической веры, а не созданной нами интриги»
[2479].
Понимая, что армия утрачивает свои качества и время уходит, Базен приступил к новому раунду переговоров с Бисмарком. 12 октября в Версаль приехал адъютант Базена, генерал Наполеон Бойи, для встречи с прусскими представителями. В ходе переговоров 14 октября Бойи заявил, что «армия в Меце осталась верной императору и не имеет никакого отношения к республике парижских адвокатов»
[2480]. Генерал сделал предложение, суть которого сводилась к тому, что если армия будет выпущена из Меца, то она уйдет в Южную Францию или даже в Алжир, позволив пруссакам полностью сосредоточить свое внимание на Париже и тем самым быстро выиграть войну. Когда республика будет разгромлена, пруссаки передадут Францию армии Базена, которая, дополнительно усиленная 140 тысячами пленных французских солдат из немецких лагерей, окончательно покончит с «демагогической анархией», развязанной Гамбеттой, и восстановит консервативное правительство
[2481].
