Началась президентская кампания. Как и предполагалось, основными кандидатами на выборах стали Кавеньяк, Ледрю-Роллен, Ламартин, Распай, Шангарнье и Луи Наполеон. Изначально считалось, что наибольшие шансы имеет глава правительства Кавеньяк, который пользовался поддержкой большинства Учредительного собрания, но жестокое подавление июньского восстания, последовавшая расправа и непримиримые республиканские взгляды оттолкнули от него многих избирателей.
Ледрю-Роллен считался предателем, поскольку в июне поддержал Кавеньяка и расправу над восставшими. Распай и социалисты осудили его и отказались сотрудничать. С целью укрепить свои позиции Ледрю-Роллен основал партию под названием «Гора», которая должна была воскресить дух революционеров времен Великой французской революции.
Ламартин был лидером Февральской революции 1848 года и первоначально пользовался огромной популярностью, но к лету, особенно в июньские дни восстания, растерял авторитет и сторонников. «Он стал первым героем всеобщего избирательного права — никто не мог соперничать с ним в популярности. Однако спустя непродолжительное время обнаружилось его полное непонимание жизненных реалий, и власть была утрачена им так же внезапно, как и приобретена»
[703], — писал об этом периоде политической деятельности Ламартина историк Зелдин.
Распай был представителем социалистов, которые подверглись разгрому после июня 1848 года. В это время он находился в тюремном заключении в Венсенне за участие в событиях 15 мая 1848 года. При этом у большой части избирателей сложилось мнение о нем и его сторонниках как о людях, которые пропагандируют насилие, передел собственности, ущемление крестьян и духовенства.
Генерал Шангарнье олицетворял собой ту часть армии, которая не являлась сторонником Кавеньяка. Он некоторое время командовал парижской Национальной гвардией, и многие считали, что генерал способен отобрать часть голосов у Кавеньяка. При определенных условиях Шангарнье был готов примкнуть к орлеанистам.
Совершенно иной была ситуация по отношению к формально независимому кандидату Луи Наполеону. «Как только было окончательно принято решение, что президент должен избираться всенародным голосованием, Луи Наполеон стал фаворитом»
[704], — утверждает Ридли. «Избирательный триумф, — продолжает британский историк, — в сентябре превратил его за ночь из презренного аутсайдера в почти безусловного лидера президентской гонки, хотя акции на биржах неуклонно продолжали падать в ожидании его победы. Деловые люди были обеспокоены флиртом Луи Наполеона с социалистами и боялись, что, если он будет избран, радикалы Ледрю-Роллена немедленно поднимут восстание. Для Луи Наполеона было важно успокоить средние классы, и не было лучшего способа сделать это, чем получить поддержку Тьера и „Партии порядка“. Двадцать лет спустя Персиньи описал политическую стратегию, принятую Луи Наполеоном в 1848 году, следующим образом: сначала он обеспечил поддержку масс, в том числе социалистов и революционных рабочих, а затем получил поддержку консервативной буржуазии, провозгласив защиту закона, порядка и собственности. Если бы он не смог завоевать поддержку буржуазии, то призвал бы массы к нападению, и этим запугивал их»
[705].
В том политическом пасьянсе, который сложился к декабрю 1848 года, кандидатуре Луи Наполеона симпатизировала часть крупной буржуазии, мелких лавочников и рабочих. Эти группы населения по разным причинам были настроены против действующего правительства, но их объединяло стремление к твердой власти и желание получить гарантии в политической и экономической сферах.
Массовую поддержку Луи Наполеон получил от крестьянства, которое ненавидело всех этих «городских смутьянов и революционеров», экономическое бремя, наложенное на них республиканским правительством. Крестьянство было крайне недовольно диктатом городов и увидело в племяннике императора Наполеона гарантию своей защиты и стабильные экономические условия. Миф о «крестьянском императоре Наполеоне I» имел широкое хождение среди сельских жителей.
Иерархи католической церкви и их паства также были настроены против революционеров и при определенных условиях рассматривали Луи Наполеона как человека, кто может соответствовать их интересам. Они оказали доверие главе бонапартистов.
Региональные и местные власти, уставшие от революционных потрясений, хаоса и неизвестности, с определенной ностальгией вспоминали времена монархии, что также делало их союзником Луи Наполеона.
Важную роль в эмоциональном восприятии избирателем предвыборной борьбы составляла патриотическая часть обещаний кандидатов в президенты. И здесь явное преимущество было за главой бонапартистов, поскольку имя Наполеона было овеяно воспоминаниями и легендами о славе наполеоновских походов и завоеваний. Луи Наполеон не скупился играть на патриотических струнах выборщиков.
Луи Наполеон получил поддержку от монархистов и орлеанистов, которые дружно выбрали его в противовес республиканцам и социалистам. При этом они рассчитывали, что принц станет подобием тарана, кто снесет республиканскую преграду, победит, но при этом будет полностью находиться под их влиянием. Тьер полагал, что Луи Наполеон не был самостоятельной фигурой, поэтому он будет вынужден прислушиваться к советам более опытных в политике людей. «Благо Франции требует от него покорности и безграничного подчинения тем, кто знает Францию лучше его»
[706], — подчеркивал глава орлеанистов. В другом случае Тьер сравнил генерала Кавеньяка с Луи Наполеоном и подчеркнул, что если «расстегнуть Кавеньяка, то внутри можно найти красный цвет», а Луи Наполеон менее опасен, и с ним можно справиться. «Мы дадим ему женщин и будем держать его в руках»
[707], — сказал Тьер.
По понятным причинам собственное выдвижение монархистов и орлеанистов на президентское кресло исключалось. «Многие мои друзья хотят, чтобы я выставил свою кандидатуру на выборах в противовес Луи Бонапарту. Они, как и я, думают, что только я смогу противостоять Бонапарту во имя принципа порядка. Однако, если я и могу противостоять, сомневаюсь, что мне удастся победить его на выборах, по крайней мере президентских»
[708], — приводит Зелдин слова главы орлеанистской партии.
