Как условливались, она трижды отрывисто стучит в дверь. Никакого ответа. Бегут секунды, и Элинор уже начинает сомневаться, не ошиблась ли она зданием. В отчаянии она оглядывается по сторонам. В это время дверь распахивается. На пороге стоит молоденькая медсестра и удивленно смотрит на нее.
– Здравствуйте, – говорит девушка. – Чем я могу вам помочь?
Сердце Элинор уходит в пятки. Это явно не мисс Мэннерс.
– Я… э-э-э… я ищу мисс Мэннерс…
Медсестра качает головой:
– К сожалению, мисс Мэннерс заболела, причем серьезно. Это случилось на прошлой неделе. А вы кто?
– Быть того не может! Она мне не говорила… Она поправится? – восклицает Элинор, ловко избегая вопроса.
– Значит, вам не сообщили. У нее инфлюэнца в очень тяжелой форме. – Девушка качает головой. – Болезни распространяются по колонии, как лесной пожар.
Элинор тут же охватывает страх за здоровье Мейбл. Медсестра хмурится, прислонившись к дверному косяку:
– Время посещений давно прошло. Вы заблудились? Так кто вы будете? Я не расслышала.
– Я вам не назвалась.
В мозгу Элинор лихорадочно проносятся мысли. Она пристально смотрит на медсестру. У той миловидное, открытое лицо. Вряд ли этой девушке больше девятнадцати или двадцати лет. Ровесница Роуз. Можно ли ей доверять? Теперь, когда мисс Мэннерс больна, выбор у Элинор невелик.
– Можно мне войти на пару минут? Сегодня вечером я должна была встретиться с мисс Мэннерс. – Элинор делает паузу. – В вашей колонии лечится моя дочь.
– Идемте внутрь, хотя это и запрещено правилами, – говорит медсестра, глядя поверх плеча Элинор и желая убедиться, что их никто не видит. – Вам повезло. Сейчас почти все на ужине, – добавляет девушка, отходя в сторону и пропуская Элинор в длинный, узкий и темный коридор.
Медсестра ведет Элинор в унылую маленькую гостиную, освещенную лишь парой газовых светильников. В затененных углах, там, где стены соединяются с потолком, Элинор замечает отклеившиеся обои. «Видно, от сырости», – думает она. В гостиной сыро и холодно.
– Присаживайтесь, – предлагает медсестра, указывая на убогое кресло.
Но Элинор остается стоять.
– Я сестра Бейкер, – представляется девушка. – Как имя вашего ребенка? Наверное, мне стоило позвонить управляющему Гловеру, хотя он уже отправился домой. Могу рассказать, как найти дежурную медсестру в главном здании. Проводить вас туда не могу. Мне нельзя оставлять детей.
Вид у медсестры встревоженный.
– Нет! – возражает Элинор.
Ее резкий тон заставляет девушку сжаться. Элинор простирает руки.
– Простите, – говорит она. Ей не остается иного, как просить эту девушку о помощи. – Я Элинор Хэмилтон. Мать Мейбл.
При упоминании о Мейбл лицо девушки заметно бледнеет. Сердце Элинор сжимается от страха.
– В чем дело? Мейбл тоже больна?
Боже мой, она совсем упустила это из виду. Вдруг ее дочь заразилась этой ужасной инфлюэнцей, а может, скарлатиной или свинкой? «Болезни распространяются по колонии, как лесной пожар» – так только что сказала сестра Бейкер. Она бесповоротно опоздала! Вдруг состояние Мейбл не позволяет трогать ее с места? Вдруг Мейбл уже нет в живых?
– Нет, – торопливо отвечает сестра Бейкер. – Нет. Ваша дочь не больна.
Девушка растерянно моргает. У нее трясутся руки. Она их сцепляет, пытаясь унять дрожь.
– Тогда я хотела бы увидеть свою дочь. Пожалуйста, проводите меня к ней.
– Время посещений давно прошло! – Медсестра смотрит на Элинор округлившимися глазами. – Мне говорили, что Мейбл никто не навещает. Она из тех, кто… – Конец фразы повисает в воздухе.
– Кто… что? – ощущая тошноту, спрашивает Элинор.
– Я лучше позвоню управляющему Гловеру.
Сестра Бейкер озирается на дверь. У Элинор возникает неодолимое желание схватить эту девицу и вытрясти из нее все, что та скрывает.
– В этом нет необходимости. – Элинор подавляет панику и пытается говорить спокойно. – Я приехала с целью забрать Мейбл. Я ее мать, и у меня есть все права в любое время приехать сюда и увезти ее домой. Так вы покажете, где спит Мейбл, или мне придется самой осматривать комнаты?
– Нет! – Сестра Бейкер бросается к двери, словно намереваясь загородить Элинор выход. – Мейбл сейчас нет в Младенческом замке. Она в медицинском крыле.
Час от часу не легче!
Мисс Мэннерс была права. Элинор захлестывает тошнота. Боясь, что у нее подкосятся ноги, она прислоняется к спинке кресла.
– Но почему она там? Вы же сказали, что она здорова.
Сестра Бейкер трясет головой. Вид у нее растерянный и испуганный.
– Она… Доктор Эверсли…
– Что?
– Ее отвели туда для эксперимента доктора Эверсли! – выпаливает девушка.
Эти слова ударяют по Элинор, как выстрел.
– Где она? – задыхаясь, спрашивает Элинор. Внутри снова поднимается волна тошноты. – Говорите немедленно, где она?
Глава 28
Эдвард
Лондонский поезд прибывает на станцию Мейфилд в 18:40. Уилсон, как обычно, ждет Эдварда напротив станционного здания.
– Добрый вечер, профессор, – с улыбкой здоровается с ним Уилсон. – Надеюсь, ваш день прошел удачно.
– Не совсем, – вздохнув, отвечает Эдвард.
Он привык по пути домой рассказывать Уилсону о событиях прошедшей недели.
– Печально слышать, сэр. – Уилсон открывает ему пассажирскую дверь. – Могу я вам чем-то помочь?
Эдвард удивляется неиссякаемому оптимизму Уилсона и завидует жизнерадостности шофера. Что касается его самого, сегодня ему был панический телефонный звонок из банка «Коулрой и Мак», и он узнал неутешительную новость, которая с тех пор застряла у него в сознании, как кость в горле.
«Санбим» выворачивает на дорогу.
– Похоже, сегодня на лондонской фондовой бирже случился грандиозный обвал, устроенный неким типом… Хэтри вроде его фамилия.
– Боюсь, сэр, тут я бессилен вам помочь, – пожимает плечами Уилсон.
– Разумеется. Впрочем, речь не о помощи. Этот малый или его компания вложили деньги в какую-то американскую сталелитейную компанию, что оказалось мошенничеством.
– В смысле, компания мошенническая, сэр?
– Нет, сами вложения. Или залог для инвестиций. Подробностей я не помню. Короче говоря, Уилсон, это вызвало грандиозной обвал на фондовой бирже, в результате чего каждый теперь спешит забрать свои деньги, причем не только с биржи, но и из банков. А это означает всеобщую панику, особенно среди банков.
– Понимаю, – отвечает Уилсон, морща лоб под фуражкой, раздумывая, как Эдвард намерен выпутаться из всего этого.
