Трехлинейки, четырежды проклятые,
Бережем, как законных своих.
(Б. Окуджава)
Естественно, что коль скоро богохульство считалось очень серьёзным преступлением, за него полагалось тяжелое наказание. Данте помещает богохульников в седьмой круг ада вместе с убийцами, извращенцами и так далее.
Хотя в настоящее время богохульства в США сильно сдали свои позиции, до сих пор в некоторых частях страны они звучат оскорбительнее, чем «shit», «bastard», «son of a bitch», a книжные клубы могут заменять, например, восклицания «Oh, God!» на «Oh, Lord!», где вся разница в том, что God употребляется в составе инвектив, a Lord – нет.
Преступление и наказание
Исследования, посвящённые истории инвективы и эвфемизмам, подробно перечисляют кары, которые полагались за богохульства: здесь и выставление у позорного столба, и протыкание языка раскаленным шомполом, и различные церковные покаяния.
В записках Адама Олеария (1603–1671) читаем:
ПВ последнее время порочные, гнусные проклятия и брань были сурово и строго воспрещены публично оповещённым указом, даже под угрозою кнута. Назначенные тайно лица должны были по временам на переулках и рынках смешиваться с толпой народа, а отряжённые им на помощь стрельцы и палачи – хватать ругателей и на месте же, для публичного позорища, наказывать. Однако давно привычная, слишком глубоко укоренившаяся ругань требовала больше надзора, чем можно было иметь, и доставляла наблюдателям, судьям и палачам столько невыносимой работы, что им надоело как следить за тем, что они сами не могли исполнить, так и наказывать преступников.
Дабы брань, ругань и бесчестье не могли совершаться без различия по отношению к незнатным и знатным людям, начальство распорядилось накладывать на виновного крупный денежный штраф (заплатить бесчестье). Сумма штрафа исчислялась, смотря по качеству, достоинству или званию чьему-либо, и называлась окладом. Если у преступника не было возможности заплатить бесчестье, то он выдавался сам головою на дом оскорблённому, и тот мог поступать с ним как угодно. В таких случаях преступника часто превращали в крепостного или публично били кнутом.
С течением времени отношение к богохульствам в большинстве ареалов стало более терпимым, и в некоторых национальных культурах они уступили первое место инвективам иного рода, прежде всего связанным с названиями выделений или с сексом. В специальном исследовании на материале английского языка богохульные словоупотребления «God!», «Jesus!», «Christ!» и «Hell!» заняли последние места в списке из двадцати наиболее резких непристойных инвектив.
Однако, неожиданным образом, английское «Goddamn!», еще недавно считавшееся слабым восклицанием типа французского «Merde!» или русского «Черт побери!», приобрело очень резкое значение, близкое к тому, которое оно имело в Средние века, и теперь, по подсчётам лингвистов, стоит на третьем месте в числе наиболее грубых слов непристойного ряда.
Тем не менее во всем мире Церковь и теперь продолжает числить богохульные восклицания любого рода, в том числе русского «Ей-богу!» или «Чёрт возьми!», тяжелым грехом. Сравним следующее предупреждение из православной «Настольной книги священнослужителя»:
Особенно распространен обычай божбы и поминовения всуе имени Божия или Пресвятой Богородицы <…>, которые используются для придания фразе большей эмоциональной выразительности: «Бог с ним!», «Ах ты, Господи!» и т. д. Еще хуже – произносить имя Божие в шутках, и уж совсем страшный грех совершает тот, кто употребляет священные слова в гневе, во время ссоры, то есть наряду с ругательствами и оскорблениями <…>. Призывание нечистой силы (чертыхания) в гневе или в простом разговоре также греховно.
Вышеперечисленные примеры богохульных словоупотреблений не исчерпывают списка. Более тщательный анализ позволяет обнаружить глубокую связь между явными богохульствами и самыми грубыми непристойными идиомами типа мата. Соответствующие примеры будут рассмотрены ниже, здесь же ограничимся упоминанием о румынском «богохульном мате», которому порой нельзя отказать в известной фантазии и даже, если это слово здесь применимо, изысканности. Дело в том, что в румынской культуре распространена брань «на случай», когда применяемый образ мгновенно рождается в голове ругателя, чтобы тут же быть забытым и никогда больше не употребляться. Таково предложенное румынским информантом «Futu-ti grebluta Maiecii Domnului, cu care ea a adumat stelele!» – «Еб твою в грабли Матери Божией, которыми она собирала звезды!».
Скатологизмы
Этот термин нам уже встречался, но на всякий случай повторим: В греческом языке «skor», «skatos» – кал. Употребляют ещё слово «копрологический» от греч. «kopros» – помет, кал) Скатологизмы (они же копрологизмы) это всевозможные инвективы, включающие наименования нечистот, особенно – продуктов жизнедеятельности организма (кал, моча, носовая слизь, слюна, сперма и тому подобное).
Список такой лексики исключительно велик едва ли не во всех национальных культурах мира. Однако и сама величина списка, и его характер, и, не в последнюю очередь, роль в общем инвективном слое носят национально-специфический характер.
У немцев
Приведем несколько соответствующих примеров. Очень популярны скатологизмы в немецкоязычных культурах, где существует, например, длинный список инвектив, производных от вульгарного названия экскрементов («Scheiße», «Dreck», «Mist «и так далее). Сравним «Scheiß Kerl!» «Dreckskerl!» (оба приблизительно «Говнюк!», «Засранец!»; по воспоминаниям соратников Гитлера, именно так называл себя фюрер в минуты отчаяния), «Dreckloch!» (приблизительно «Жопа!», буквально «дырка для говна»), «Arschloch!» («дырка в жопе»), «Gottsverdammter Mist!», «Verfluchte Scheiße!» (буквально «богопроклятое говно»), «Scheiß reden» (буквально «говорить говно» – молоть вздор); «beschissen» («обосрать»), сравним «Mein Воß hat mich ganz schon beschissen» («Мой босс меня буквально обосрал»), «Ich scheiß auf ihn» («Я серу на него»), «Scheißer!» («засранец»), «Scheiße bauen», «nieder Scheiße sein/liegen» и так далее.
Во многих случаях соответствующее прилагательное приблизительно означает «говенный», «сраный» и тому подобное Сравним «Scheißfreundlich» – «говенный друг». Существительные в основном приблизительно соответствуют русским «Говнюк!», «Говноед!», «Засранец!» там, где используются глаголы – «говна не стоит», «Я на него насрал!» и тому подобное
Однако в целом русские буквальные соответствия воспринимаются намного слабее и по получаемому впечатлению переводами считаться не могут. Гораздо правильнее сопоставлять их с русским матом, что и делают немецкие исследователи, например, фон Тимрот:
Ёб твою мать! – Verdammter Mist!
Еби твою мать! – Gottverdammter Mist!
