Три круга – девять секунд. Возможно, у кого-то из лидеров что-то случилось, так как я проехал круг за такое же время, как и до этого, а сократил сразу на шесть секунд. Да, возможно, поплыли шины. Нужно быть готовым, еще круг, максимум – два, и начнется самое интересное в этом сезоне. У меня будет весь последний круг для того, чтобы наконец стать чемпионом мира. Более двадцати километров трассы. Это много, на самом деле.
– Вот б…ь! – Передо мной, когда я вышел из слепого поворота, возникло пятно черного дыма. Это так выглядит на скорости горящий болид. Объезжаю на пределе, едва не касаясь травы на обочине шинами. Даже не понял, кто это горел. Останавливаться не стал, видно было, что горел мотор, а машина стояла, наверняка гонщик выберется. Если нет, что ж, это будет на моей совести. Я слишком хочу победить, да и к тому же никто более не остановился. Будем думать, что там все в порядке. Да, машину Фрэнка я тоже видел, стояла в стороне, на обочине. На вид так даже целая.
– О-о-о! А это что такое? – выходя из очередного поворота, я четко увидел одну из «Стрел» впереди. Ага, похоже, я догнал идущего вторым. Кстати, это Маэстро! Номер на борту я четко вижу. Что ж, это хорошо, начнем игру!
Шесть поворотов мы прошли как по рельсам, друг за другом, как вагоны, но перед седьмым я обозначил движение внутрь, противник довернул, закрывая калитку, а я рванул по внешней. Пришпоривая свою «лошадку», я думал только об одном, чтобы шины не хватанули травы. Удалось это или нет, не знаю, но корма хоть и вильнула немного, я все же протиснулся мимо соперника и поравнялся с ним. Следующий поворот правый, и я внутри, пока идем бок о бок, но Фанхио я уже прошел, и он это понимает, иначе не пихал бы меня колесами. Да-да, на прямой, хоть на высокой скорости, это сделать можно, однако очень осторожно. Соперник не собирается меня выдавливать, просто хочет заставить нервничать. Маэстро может, он очень точен в таком деле, я даже почти не рискую. Пихание – это ж только так звучит, на самом деле, просто легкие прикосновения, вызывающие небольшую вибрацию машины. Ну, страх – это не про меня. Вот и поворот. «Мерседес» вынужден чуть сбросить, поворот слепой и очень крутой, Фанхио не удержать машину снаружи, шины уже не те. Так и есть, все, я впереди, но пока только второй. А вот и отмашка Марио. Один круг, и главный противник прямо впереди меня. До него две-три секунды, успеваю. Кстати, его напарник, которого я только недавно прошел, отстал прилично, я его даже не вижу уже.
Уже перед пятым поворотом я догнал «Стрелу». О, этого так спокойно не пройти, надо будет, он меня отправит в полет, человек там очень жесткий. Стирлинг Мосс только начинает ковать свои победы и входит во вкус, он молод, уверен в себе и чертовски быстр. Обгон, нужен хороший обгон, надо сделать его чисто, тогда шанс будет.
Первая попытка. Я попытался проделать ту же штуку, что и минутами ранее с Фанхио, не прошло. Стирлинг уж очень точно контролирует машину. Захлопнул калитку так, что даже чуть не срезал меня. Ладно, впереди еще более чем достаточно поворотов, я быстрее, а это сейчас главное. Машина практически без прижимной силы, это пуля, а не машина. Но в поворотах меня держат только более новые, чем у соперника, шины.
Атакую просто непрерывно, скользя и рискуя на каждом метре трассы. Соперник понимает меня, но также он уверен, что гонка кончится раньше, чем я его обойду. Нет, так дело не пойдет! У меня был лишь один козырь, я должен забыть о том, что я вновь смертный, надо попытаться пройти за гранью, только это сейчас мне поможет.
И я ушел… Господи, что я сделал? Очередной правый, с длинным апексом, за ним шпилька – и все! Сейчас или никогда. Мосс, естественно, занял внутренний радиус, словно показывая мне, что шансов нет. Но это не так. Эх, сколько здесь людей угробилось и еще угробится…
Я поравнялся с «мерседесом» Мосса внутри поворота. Ограждения тут нет, точнее, оно уже снесено, кто-то вылетел в начале гонки. Если он сделает движение рулем в мою сторону, мне хана. А он сделал! Но и я сделал то, что хотел, а именно, отключил систему защиты в голове. Наши колеса чуть соприкоснулись, и я выстоял. А вот соперник, явно испугавшись, то ли своих действий, то ли последствий, чуть отпустил ногу. Вот он, выход из поворота, за ним короткая прямая и вновь правый, но уже медленная шпилька. Пока соперник внутри, шансы у него есть, но я жестко и решительно направляю машину ему наперерез. Стирлинг касается моей машины своим крылом, но мне это уже не вредит. Я подлетаю к шпильке, будучи внутри, все, уж я-то обогнать себя не дам, к гадалке не ходи.
Из последнего поворота я вышел, опережая преследователя на корпус машины. Дорабатываю рулем, шины уже не держат, в постоянных атаках я их убил. Разгон, даже, скорее, рывок, и краем глаза замечаю, что Мосс был на финише всего на полкорпуса позади. Полкорпуса, но позади меня! Наконец-то!
Я даже не понял, что произошло в следующий момент. Голова была так загружена разными мыслями, в том числе и восторгом, что я отключился. Позже, когда вынимали из машины, я осознал, что это было. Шины совсем стерлись, а я после финиша не скинул скорость, вот и случилась беда. После стартовой прямой я подлетел к первому повороту и, забыв обо всем на свете, привычно направил нос машины в поворот. А ее снесло! Снесло наружу, прямо в железное ограждение трассы Нюрбургринг. Меня впечатало так, что корпус деформировался и меня зажало. Слава богу, не загорелся.
Вытаскивали меня Фанхио и кто-то из обслуги на трассе. Значит, Мосс не остановился. Что ж, я его понимаю. Но как же мне больно! Я с сорок первого года не испытывал это чувство. Да, меня много раз убивали, но это все были лишь быстро проходящие вспышки боли. А тут… Я же без «бонусов» теперь, да и постарел немного, организм уже не тот. Хоть я подошел к чемпионату полным сил, но удар в отбойник – это удар в отбойник. Надо мной кого только нет, все суетятся, что-то спрашивают. Волокут с трассы меня уже мои работники из боксов. Куда-то кладут… О-о! Это ж вертолет! На какое-то мгновение набираюсь сил и обвожу взглядом салон летающей машины.
– Игорек, терпи, будь другом, ты нам живой нужен! – это Серега. Он всегда со мной на гонках, как и Оливия. Но ее здесь нет, скорее всего, Яхон и не пустил ее с нами. Значит, хреновые у меня дела.
– Мы выиграли? – выдохнул я и ужаснулся вспышке боли, что прорезала грудь. Видимо, на какое-то время я отключился, так как, открыв глаза, сообразил, что вертолет уже в воздухе.
– Ничего не говори, нельзя тебе, – кричит Яхон, гул в салоне стоит. – Ты чемпион! Ты сделал это! Только прошу, молчи сейчас!
А глаза-то у моего безопасника сырые! Плачет человек, который видел смерть, который сам ее приносил другим столько раз? Да что же со мной, а? Так и спросил, набрав воздуха в грудь, что причиняло мне сильную боль.
– Ты воткнулся в отбойник… – видя, как я моргаю, Серега понял и продолжил: – Грудь повреждена. Кусок арматуры с ограждения у тебя в груди. Доставать не стали, врачи не дали, говорят, помрешь сразу. Блин, Игорек, чего делать-то? – и этот очень сильный человек зарыдал.
Я сделал над собой еще одно усилие и посмотрел вниз, на грудь, опустив голову насколько смог. Е…ть – копать – чуть не вырвалось у меня. Сил не было, поэтому и не заорал. Из моей груди, пробив комбез, торчит кусок железа толщиной в большой палец и длиной сантиметров тридцать! Конец, который вижу, чисто срезан, видимо, отпилили, чтобы снять меня с него. Я как бабочка, похоже, был пришпилен к отбойнику. А ведь говорил на собрании, что их нужно делать из широкого профиля, да вот не успели еще новшество ввести. Просто во Франции в этом же сезоне мы потеряли так одного из пилотов «Лотуса». Парень также пострадал от арматуры и скончался. Но я-то пока жив! А уж как я люблю эту самую жизнь, говорить не буду, и так понятно.
