– Так давайте в дом пройдем, – засуетился Митя. – Я вас с маменькой познакомлю. Вы, Елисей, меня так выручили, что и сказать нельзя.
– Не до гостей сейчас маменьке твоей, – качнул парень головой. – Запомни, Митя. Женщина, любая, не важно, какого возраста и сословия, очень не любит, когда ее неубранной или больной застают. Так что ступай. Только ты не затягивай, а то у меня еще дела есть.
– Конечно, конечно, – снова засуетился Митя. – Я только мешки на кухню снесу, трубы возьму и сразу назад.
С этими словами он поставил саквояж на крыльцо и, ухватив мешки, скрылся в доме.
– Вот дурень-то, прости господи, – тихо рассмеялся Елисей. – Вот уж точно юноша бледный со взором горящим. Не от мира сего, – добавил он, усаживаясь на лавочку и вытягивая ноги.
Спустя минут десять за приоткрытой дверью послышались шаги и на крыльцо выскочил Митя, распахивая створку перед тяжело двигавшейся женщиной средних лет.
– Похоже, что-то с почками, – отметил про себя Елисей, окинув быстрым взглядом ее лицо, еще не успевшее увянуть от болезни.
– День добрый, сударыня, – не спеша поднявшись, поздоровался парень, слегка склонив голову.
– Здравствуйте, молодой человек. Митя описал мне вас в таких восторженных тонах, что я не удержалась и решила сама посмотреть на вас, – улыбнулась женщина. – Он сказал, что вы купили все оптические приборы. Так ли?
– Еще не купил. Жду, когда он остаток принесет, – усмехнулся Елисей в ответ.
– Да, конечно, – снова засуетился Митя. – Вот они, извольте взглянуть, – он протянул парню два кожаных футляра.
Быстро проверив обе трубы и убедившись, что стекла целы, Елисей убрал их обратно и, кивнув, велел:
– Давай считать. Три трубы по семь. Двадцать один. Одна по четырнадцать, тридцать пять. Два бинокля, сорок пять. Итого восемьдесят целковых. Верно ли? – повернулся он к студенту.
– Поразительно! Маменька, он в математике лучше меня понимает, – восторженно ахнул Митя, повернувшись к матери.
– Вы забыли вычесть стоимость продуктов, Елисей, – вздохнула женщина.
– Да бог с ними, сударыня, – махнул Елисей рукой. – Офицерской вдове не жалко. Мне оптика важнее, – заверил парень, быстро отсчитывая нужную сумму.
– Спаси тебя Христос, казак, – тихо вздохнула женщина, крестя уходящего парня вслед.
* * *
– Так ты сможешь это сделать или нет? – теряя терпение, спросил Елисей.
– Да могу, конечно, – отмахнулся Изя. – Дай три дня, все будет. Ты мне лучше скажи, как ты умудрился все это провернуть?
– Изя, ана сени
[1], – зашипел парень, – пятый раз тебе повторяю, ничего я не делал. Сам знаешь, твои племянники только начали узнавать, куда они ходили и чем занимались. Так что забудь за эту историю. Совсем забудь.
– Вот и я думаю, что не вяжется как-то, – упрямо покачал здоровяк головой. – Ты еще ничего не узнал толком, а там уже всё. В смысле совсем всё.
– Вот и успокойся, – удрученно покачал головой Елисей. – Лучше делом займись. И запомни, тут точность очень важна. Это прицел для дальней стрельбы будет. А на больших расстояниях, на волос в сторону, в конце полета пули уже аршином станет.
– Да понял я, понял, – выйдя из себя, пьяным буйволом взревел Изя. – Сказал же, дай три дня, все будет. И винтики в нужных местах поставлю, чтоб ты мог тот прицел подправлять, как тебе надо. В общем, все будет, как ты нарисовал. Тут кислоту тебе привезли, – помолчав и успокоившись, добавил он.
– Денег сколько и когда? – деловито уточнил Елисей.
– Потом разберемся, – отмахнулся здоровяк.
– Ох, Изя, в который раз спрашиваю, кто из нас еврей, – расхохотался парень.
– А то ты сбежишь куда, – фыркнул здоровяк, усмехнувшись в ответ. – Сам же через два часа прибежишь, еще какую придумку принеся.
– Это да, – продолжая посмеиваться, согласился Елисей. – Тут прямо скажу, повезло мне с тобой. Мастер, каких поискать. Только дурной по жизни, словно увалень деревенский.
– Чего это я дурной? – удивился Изя.
– Из-за вопросов твоих, – коротко объяснил Елисей, постучав согнутым пальцем себе по лбу. – За такие вопросы, мявкнуть не успеешь, как в кутузке окажешься и меня за собой утянешь.
– Ну, извини, – развел здоровяк руками. – Я уж который день в себя прийти не могу, после тех известий. Там, говорят, такая бойня была, что и глянуть страшно.
– Больше слушай, – отмахнулся Елисей. – Забыл, как простая шутка может сплетней обернуться?
– Это да. Это запросто, – закивал Изя. – Ты мне вот что скажи, а такие приборы, они у военных как, спросом пользуются?
– А сам как думаешь? – хмыкнул Елисей. – Особенно ежели стекла ровные, и картинка в них не размывается.
– И прицел твой тоже? – не унимался здоровяк.
– А вот тут смотреть будем, – задумчиво качнул парень головой. – Таких прицелов тут еще не используют.
– А где используют? – тут же заинтересовался Изя.
– За границей. Не помню, то ли в Англии, то ли в САСШ, – ушел парень от прямого ответа.
– А ты о них тогда как узнал? – растерялся здоровяк.
– Самому бы знать, – снова помрачнел Елисей.
– Ох, прости, – сообразив, что влез, куда не надо, повинился Изя.
– Да ладно. То не твоя вина, а моя беда. Ты ручки для письма сделал? – сменил Елисей тему.
– Пять штук, – гордо кивнул мастер. – Разбираешь ее, сверху шпенек покрутил, когда перо в чернила опустил, и пиши три дня где угодно.
– Не текут? – деловито уточнил Елисей.
– Обижаешь, – фыркнул Изя.
– Молодец. Одну ручку перед отъездом мне отдашь. Буду в крепости господ офицеров ею соблазнять, – усмехнулся парень, подмигнув партнеру.
– Так возьми сейчас, – пожал Изя плечами. – Ты ж на базар пойдешь?
– Ну да.
– Вот там ее и покажи. Вроде что-то на бумажке на ходу пишешь.
– Согласен. Давай, – тут же поддержал Елисей идею.
– Ты когда обратно собираешься? – спросил здоровяк, передавая ему уже заправленную так называемую «вечную» ручку.
– А что, надоел уже? – поддел его Елисей.
– Да ну тебя, – возмутился Изя. – Мне наоборот лучше, когда ты в доме ночуешь.
– Чего так? – удивился Елисей.
– А ты с оружием, – вздохнув, нехотя признался здоровяк. – Вроде мужчин в доме хватает, да сам знаешь, не воины мы. А тебя вон даже офицеры не задевать стараются. Околоточный, и тот первым здоровается.
– Ну, так-то да, – протянул Елисей. – Ладно, пойду. Нужно еще капсюлей и свинца прикупить.
