Патрик вновь улыбнулся ей, и медсестры помогли ему вернуться в инвалидное кресло, подкатив его ближе к Мелиссе. Он посмотрел на свой телефон. Выборы прошли вчера, и Мелисса не придала этому никакого значения. Но для Патрика результаты были очень важны, и ему не терпелось узнать количество голосов.
— Есть новости? — спросила она. Патрик покачал головой. Его лоб и темные волосы блестели от пота.
— Ты просто умница, — сказала Мелисса. Он вновь просиял улыбкой.
— У меня хорошо получается, да?
— Ого, и говоришь ты намного лучше! Очень четкая фраза, — похвалила она, сжимая его руки. — Ты слышишь?
Он кивнул, поднес ладонь к горлу и вновь дернулся:
— Но мне больно.
— Нужно сообщить медсестре. Можешь сказать еще что-нибудь?
Он нахмурился и покачал головой:
— Больно.
— Пожалуйста, постарайся, Патрик, — она всматривалась в его лицо. — Мне так хочется с тобой поговорить. Я так и не поняла, что случилось в тот день, и если…
Он отдернул руку:
— Больно!
Мелисса с удивлением посмотрела на мужа. Подошла медсестра:
— У вас все хорошо?
Мелисса вновь села и прислонилась спиной к кушетке:
— Патрику удалось сказать несколько слов. Но ему очень больно.
— Отлично, Патрик, — сказала медсестра и деловито села перед ним на корточки. — Скажете что-нибудь еще?
Патрик покачал головой, указывая на горло:
— Не волнуйтесь, мы попробуем чуть позже, — пообещала медсестра. — Будем обедать?
Она покатила кресло с Патриком. Мелисса какое-то время сидела, не двигаясь, но Патрик обернулся и посмотрел на нее, приподняв подбородок. Она встала и пошла за ним.
Колония для несовершеннолетних преступников располагалась в большом трехэтажном доме на окраине Эсбриджа, и оттуда, правда издалека, можно было увидеть их «Лесную рощу». Мелиссе отчаянно хотелось увидеть дочь, но ей позволили это сделать только теперь, за два дня до суда. Пока Грейс была здесь, ее изо всех сил старались разговорить.
— Это может улучшить ее положение, — сказал детектив Кроуфорд Мелиссе по телефону. — Если мы составим ее подробный психологический портрет и выясним, что натолкнуло ее на такой поступок, это скажется на результатах судебного процесса.
Судебного процесса?!
Мелисса не могла поверить, что ее дочь вызывают в суд, пусть даже суд по делам несовершеннолетних, где не будет ни публики, ни СМИ. Но газетчиков не изменить, и мысль о том, что в прессе будут обсуждать, зачем Грейс ударила ножом отца, кандидата в члены совета, внушала ей ужас. Пока до этого не дошло, но это было неизбежно. Десятилетняя девочка из «Лесной рощи», напавшая на отца, была идеальной темой для первой полосы. Детектив Кроуфорд посоветовал Мелиссе быть готовой к тому, что информация просочится в прессу.
Но, слава Богу, пока ничего не было. Даже группа на фейсбуке и то притихла.
Вся дрожа, Мелисса приблизилась к Сан-Фиакру. Она не могла не думать о Джейкобе Симмсе, несмотря на все уверения детектива Кроуфорда, что после того инцидента там провели масштабную ревизию. С виду здание было совершенно невинным — красивый белый особняк в эдвардианском стиле. Большие окна и маленькая серебристая табличка на двери с домофоном — лишь это отличало его от жилого дома. Мелисса позвонила в домофон и представилась. Ей открыла женщина с именным бейджем и провела в комнату, где родители могли пообщаться с детьми. Здесь было много удобных диванов, полки были заставлены книгами и играми. Был даже телевизор. Очевидно, владельцы этого заведения старались создать иллюзию благополучия для детей и родственников, навещавших этих детей. Но Мелисса не видела в этом никакого благополучия, особенно когда увидела других детей и пришедших к ним родственников. Она не любила судить других, во всяком случае, старалась не делать этого, и к тому же сама была не из самой благополучной семьи. Но по ним всем было видно — им выпала трудная жизнь. Это было написано у них на лицах, это было видно по их одежде. Мелисса в своей тунике от Boden и в сандалиях от Saltwater казалась там белой вороной. Впрочем, как и Грейс, которая вышла к ней с книжкой в руке в сопровождении кого-то из персонала. Она показалась Мелиссе особенно юной, поскольку ее волосы были заплетены в косички — обычно она не делала такую прическу. Мелисса бросилась к ней и крепко прижала к себе, стараясь не заплакать. Женщина, которая привела Грейс, кивнула, села на стул рядом и достала айпад.
— Как ты, милая? — спросила Мелисса. — Ты хорошо кушаешь? Вкусно кормят?
Грейс пожала плечами, и Мелисса закусила губу. Вид у девочки был измученный, а под голубыми глазами виднелись темные круги. Ничего удивительного здесь, но Мелисса забеспокоилась.
— У Лилли и Льюиса все хорошо? — тихо спросила Грейс.
— Да, милая, — ответила Мелисса. Она не могла рассказать Грейс, что случилось с Лилли. На хрупкие плечи девочки и так навалилось слишком много.
— Когда я смогу вернуться домой?
Мелисса постаралась не расплакаться:
— Сначала будет суд.
— А когда он будет?
— Не знаю, милая. Детектив Кроуфорд говорит, может быть, через шесть месяцев. Сначала будет судебное заседание, и я, конечно, приду.
Тельце Грейс в ее объятиях напряглось.
— Я не выдержу, мамочка.
Мелисса сжала ее плечи:
— Чепуха. Тебе нужно быть сильной, — она поняла, что сейчас это самые правильные слова. Никакого больше сюсюканья. — Вспомни, какой сильной была Малефисента в том фильме с Анджелиной Джоли, когда ей отрезали крылья.
Грейс кивнула и положила голову матери на плечо.
— А у Малефисенты были мама и папа? — спросила она.
— Если честно, не знаю.
— Аврору воспитали феи в лесу, да?
Мелисса кивнула, и Грейс посмотрела в окно, на «Лесную рощу» вдалеке.
— Если мне разрешат жить с Райаном, — сказала она, — может быть, я буду жить не здесь, а с ним в лесу.
— Почему с Райаном?! — удивилась Мелисса. Грейс повернулась и недоуменно посмотрела на мать:
— Но он же мой папа.
Мелисса покачала головой и сжала руку дочери:
— Он не твой папа, Грейс. С чего ты это взяла?
— Папа сказал.
Глава пятьдесят третья
Пятница, 3 мая 2019 года, 11.00.
Мелисса шла по дорожке к своему дому, все еще пытаясь осознать слова Грейс. Сначала она хотела сейчас же идти к Патрику и спросить, что за чертов спектакль он устроил, рассказав Грейс, что ее отец — Райан. Но ей нужно было подумать.
