— А сколько их у него было? — спросил Купер.
Он не мог вспомнить ничего соответствующего описанию на квартире у Мики, и уж точно никаких блокнотов на пружинке не было в гостиной. Но, может быть, полиция обнаружила их, когда проводила обыск?
— О, за семь лет накопилось немало, — ответила она, наливая в чайник воду и зажигая газ. — Но Мики интересовали только самые последние. Все они лежали в коробке на шкафу, пыль собирали. Так что мне легко было до них добраться. А вы знаете, почему его убили? Мики, я имею в виду. Полиция ничего не сказала?
— Понятия не имею. Это я обнаружил тело. Его пытали, знаете. Выглядело все ужасно.
Она широко раскрыла карие глаза:
— Господи! Полиция об этом не упоминала.
Ему не хотелось пугать ее, однако нужно, чтобы она поняла, как все серьезно, на случай, если что-то скрывает или забыла рассказать полиции.
Чайник засвистел, и Шона разлила кипяток по чашкам.
— Есть ли что-нибудь, что, по вашему мнению, мне имеет смысл знать? — поинтересовался он.
Она отвела глаза:
— Ну, перед тем как Мики ушел, он сказал мне, что, по его мнению, смерть Кевина, возможно, не была несчастным случаем.
— Неужели?
Кевин с трудом скрыл изумление. Мики действительно так считал? Или, бросив эту фразу, он хотел вынудить Шону все ему открыть?
— Вы рассказали об этом полиции?
— Им это было неинтересно.
Она надавила на чайные пакетики ложкой, вытащила их из чашек и выбросила в мусорное ведро.
— Молока? Сахару? Есть подсластитель, если хотите.
— Только чуточку молока, пожалуйста.
Она налила молоко, передала Куперу его чашку, потом надвинулась грузным корпусом на стол и отхлебнула чай.
— А что именно произошло с Кевином?
— Его сбила машина, водитель скрылся. Тогда сочли, что это был несчастный случай, и полиция до сих пор придерживается этого мнения. Вскрытие показало, что мой муж много выпил. Говорили, он в два раза превысил разрешенный лимит на вождение в нетрезвом виде. Так что, по предположению полиции, он просто вышел на дорогу, не глядя, куда идет. Может быть, для их статистики так лучше.
— Где это произошло?
— Неподалеку отсюда, на Эбери-стрит, сразу после закрытия бара. Он возвращался домой. Мой муж ходил в бар по вечерам, чтобы не скучно было, если я работала. К несчастью, в этом месте не было видеокамер и свидетелей тоже не оказалось. Какой-то пешеход нашел его на дороге. Вокруг везде была кровь. Вызвали «скорую», но к тому времени, как она приехала, он был уже мертв. Я спросила у полицейских, которые приезжали сегодня утром, не думают ли они, что смерть Мики как-то связана с Кевином, с его смертью… — Голос Шоны замер в нерешительности. — Они были очень вежливы, конечно, но сказали, что это в высшей степени маловероятно. Я уверена, они думают, что я насмотрелась детективных фильмов по телевизору.
Купер сочувственно кивнул. Полицейские, с которыми ему пришлось иметь дело, точно так же скептически отнеслись к высказанному им предположению о связи между смертью Мики и делом Шона Фаррелла. Все это в прошлом. Десять лет — долгий срок, виновного нашли, он отбывает наказание. С какой стати все это должно быть связано с теперешними событиями?
— Так значит, вы не думаете, что смерть Кевина была несчастным случаем?
Ответ он увидел в ее глазах и задался вопросом: может, и Мики увидел то же самое и решил воспользоваться ее уязвимостью?
Она быстро вытерла рукой блеснувшие слезы:
— Нет, не думаю.
— Можете объяснить почему?
Послышался вздох.
— До того как Кевин погиб, он работал над чем-то очень важным, чем-то исключительно секретным. Так, во всяком случае, он сказал. По его словам, это должно было обеспечить ему продвижение.
— Он говорил вам, с чем связана его работа?
— Нет. Просто сказал, что он должен быть первым, кто расскажет эту историю, но у него пока нет достаточно доказательств, чтобы выступить публично. — Она вздохнула. — Должна признаться, я уже слышала такое раньше. Кевин был мечтатель. Он все время собирался сделать большой рывок. Так что я не замирала в ожидании каких-то особенных достижений. Он тогда пил больше, чем обычно, и начал впадать в паранойю, что меня сильно беспокоило.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, для начала он был уверен, что наш телефон прослушивается, и потом… он думал, что за ним следят.
— И когда он об этом сказал?
— За неделю до смерти. Я не поверила ему. Но когда он погиб…
Шона пожала плечами и многозначительно посмотрела на Купера.
— Никаких доказательств, разумеется, нет, — продолжила она, снова вытирая слезы. — И когда я сказала об этом полиции, я видела, что они тоже не верят. Но, по крайней мере, у них хватило порядочности проверить телефон. Они сказали, что все абсолютно чисто. Я уж не стала утруждать себя и рассказывать обо всем этом бригаде, что приезжала сегодня утром. Они бы подумали то же самое. Глупой женщине давно пора взять себя в руки и жить дальше.
Купер всем сердцем сочувствовал ей. Иногда люди не могут пережить то, что случилось. Шона десять лет жила со своим горем.
— У вас есть какие-то предположения о том, что было в его записных книжках?
— Нет, но для каждой истории у него был заведен свой блокнот. На первой странице всегда были название и дата, когда он начал работать, и еще своего рода краткое содержание. Все старые дела — он называл их «мертвяки» — Кевин в хронологическом порядке складывал в коробку. В этом смысле он был очень аккуратен.
— А что было в самых последних блокнотах? Тех, с которыми он работал на момент своей смерти?
— Блокнота было два. Он их держал в своем рюкзаке под столом. Потом я положила их к другим в коробку.
— Вы не пролистали их?
Она покачала головой:
— Мне было слишком тяжело, да и какой смысл? Полиция не считала его работу чем-то важным. Я вообще полностью забыла про записи Кевина, пока не появился Мики.
— Значит, вы ничего не помните, что было как-то связано с последними записями?
Она вздохнула:
— Единственное, что могу сказать, они лежали сверху, когда я отдавала Мики коробку. Я сняла крышку, чтобы показать ему, что внутри. И я запомнила надпись на одном из блокнотов. Кевин всегда пользовался толстым черным фломастером, чтобы делать надписи. Там было «Уэстон», по-
моему, и еще «Майкл» с чем-то и какое-то другое имя.
Я точно помню, что Мики вроде бы очень заинтересовался.
— А не могло там быть написано «Уэстерби» и имя «Майклс»?
— Возможно.
