— Послушайте, — начал он, явно стараясь выбирать слова. — Мне действительно хотелось бы помочь, особенно если Шон Фаррелл невиновен. Но это было очень давно. Я с трудом помню, что происходило год назад, а уж десять лет назад и подавно.
— Но я предполагаю, что вы тогда давали свидетельские показания в полиции.
— Разумеется давал. Мы все давали. И добавить что-то существенное никто из нас не может. Отец тогда еще был жив и руководил этим мероприятием, но здесь всегда страшная толкотня. Я был целый день по горло занят с клиентами и уже действительно не помню, кто там был, а кого не было. Если вы завтра придете, вы сами увидите, что тут происходит. Ну и к тому же отец вскоре после этих событий умер, и мы все очень долго ни о чем другом не могли думать. Боюсь, смерть Джейн для нас отошла на второй план.
Он замолчал и плотно сжал губы. Понятно, что ей придется прекратить задавать вопросы на эту тему. Не то чтобы ее особенно заботило, что она расстроила Гарри, но заставить его говорить она не может. И снова ее поразило странное совпадение по времени смерти Джейн и самоубийства Тима Майклса. Позже нужно поговорить об этом с Гэвином. Может быть, его воспоминания будут полнее.
Гарри повернулся и зашагал в сторону кирпичных зданий.
— Здесь у нас старый конный двор, — сказал он, проходя через широкую арку под часовой башней в вымощенный булыжником двор четырехугольной формы.
Со всех четырех сторон размещались конюшни со слуховыми окнами наверху. Красный кирпич был весь в выбоинах, зеленая краска на дверях конюшен местами облупилась. Время от времени из конюшен доносилось ржание, в воздухе стоял едкий запах сена, смешанный с запахом навоза и лошадиного пота. Еву удивило, что вокруг много народу. Кто-то убирал двор, кто-то на тачках завозил брикеты сена в конюшни, в открытую дверь было видно, как конюхи чистят лошадей.
— У вас здесь всегда так? — спросила она, глядя, как маленького роста темнокожий человек привязывает гнедую лошадь.
Гарри повернулся к ней, на этот раз улыбаясь:
— Спокойное время года уже закончилось, а вообще-то затишья здесь не бывает. Сейчас у нас шестнадцать лошадей готовят к скачкам, плюс годовички должны начинать. Работы на ипподроме всегда хватает.
— А где вы находите персонал? — спросила она, услышав, как две девушки разговаривают между собой на непонятном ей языке.
— Моя старшая помощница, Шивон, из Типперери, это в Ирландии, несколько наездников и наездниц тоже из Ирландии, но в конюшнях работает персонал из Восточной Европы, а мистер Сингх, вон тот, — показал он, — из Раджастхана. Все живут в одном месте, в хостеле, который мы построили вскоре после того, как умер мой отец.
— А сколько всего у вас лошадей?
— Только в этих конюшнях больше двадцати. Именно отсюда в конце девятнадцатого века пошел наш семейный бизнес. Как видите, все здесь уже устарело. Вон там сбруйный сарай. — Он махнул рукой в сторону металлической двери с множеством заклепок. Дверь была полуоткрыта. — Тут постоянно воруют, поэтому помещение находится под сигнализацией. А всего у нас три конных двора. Этот и Армандио, вон он, — Гарри указал на арку в отдалении, — самые старые.
— Армандио? — переспросила Ева.
— Да. Он назван в честь победителя Кубка Наций, когда-то принадлежавшего моему деду. Подальше есть еще Американский двор, его построил мой отец незадолго до смерти. Там сейчас размещается большая часть лошадей.
— Тут все намного масштабнее, чем я представляла, — призналась Ева, торопливо следуя за ним.
— А по-другому никак. В пик сезона у нас собирается больше восьмидесяти лошадей, главным образом для участия в гладких скачках
[6]. Этот вид — моя настоящая страсть, хотя у меня остались несколько клиентов Нэйшнл Хант
[7], которыми занимался отец. Галопы проходят на Даунс, это в полумиле отсюда. Нам повезло, что у нас есть площади с разными поверхностями, в том числе всепогодная Политрак, которую мы используем в зависимости от сезона. Отец вкладывал много средств в усовершенствование технической оснастки ипподромов, так что они сейчас ничем не хуже, чем любые другие в Англии.
Хотя было очевидно, что он пересказывает ей стандартную рекламную информацию, в глазах светилась настоящая гордость семейным делом.
Они снова оказались перед офисом Майклсов, и Ева поняла, что экскурсия почти закончена.
— Если можно, один короткий вопрос. Вы случайно не ездили в прошлую субботу в Аскот?
Гарри остановился:
— В прошлую субботу? Да. Я был с одним из наших новых владельцев и его женой. А что?
— Не помните, вам не довелось видеть этого человека?
Ева вытащила телефон и показала ему фото Мики, которое она нашла на сайте одной из ежедневных газет. Насколько фотография свежая, было непонятно, но раз полиция пустила ее в прессу, значит, она должна быть относительно недавней.
Гарри посмотрел на фото и покачал головой:
— Там собираются несколько тысяч посетителей. Кто это?
По выражению его лица невозможно было о чем-то судить, но у Евы возникло ощущение, что он лжет.
— Это один из людей, которые выполняют некоторые поручения для благотворительного общества, которое взяло на себя дело Шона Фаррелла. И знаете, я бы также хотела, если возможно, поговорить с вашими двумя клиентами, Лорни Андерсоном и Стюардом Уэйдом.
Он нахмурился:
— Зачем?
— Они оба звонили Джейн в течение недели перед ее смертью.
Это было больше, чем она хотела сказать, но Ева не знала, как обойти этот вопрос.
— Для их звонков могла быть тысяча совершенно законных причин. И, конечно, полиция тогда все проверила?
Ева пожала плечами:
— Возможно. Я не знаю.
На его лице теперь читался скепсис.
— Лорни забрал своих лошадей после того, как умер отец, но Стюард Уэйд по-прежнему держит нескольких у меня. Могу поговорить с ним, если хотите, хотя я уверен, что он рассказал все в полиции. Тем более что завтра он будет на вечеринке. Я познакомлю вас, и вы сможете сами задать ваши вопросы.
— А как я могу связаться с Лорни Андерсоном?
— Понятия не имею. Прошу прощения, я действительно должен торопиться.
— Мне кажется, держать лошадь — занятие очень недешевое, — сказала она, не отставая от Гарри, который быстрым шагом направился в сторону парковки.
— Да, это так, хотя многие наши клиенты предпочитают участие в синдикате. Это в принципе то же самое, что партнерство. Синдикаты обычно владеют двумя и более лошадьми, так что это своего рода способ распределить ставки, а помимо этого, людям достаются все радости владения лошадью за мизерную стоимость.
