— Вы в порядке? — спросила она.
— Да.
Крепко держась за перила, Ева поставила ногу на ступеньку, и тут на нее накатило головокружение. Пришлось сесть.
— Кто привез меня домой?
— Мы с Гэвином. Вы потеряли сознание.
— Вы привезли меня домой на машине?
— Да. Гэвин отнес вас наверх, и мы уложили вас в постель.
— В одежде?
— Да. — Ева уловила нотки удивления в голосе Мелиссы. — Извините, но я не хотела раздевать вас. В том смысле, что вы могли замерзнуть. Я только накрыла вас одеялом.
Мелисса говорила быстро и смущенно, как будто считала, что могла бы сделать больше. Как и все остальные, она, несомненно, решила, что Ева была пьяна.
— А что вы сделали потом? Мне нужно знать, что именно произошло.
Ее тон был резким, и в глазах Мелиссы появился вопрос.
— Я ничего не помню, — пояснила Ева. — Просто хочу восстановить цепочку событий.
— Ну, Гэвину нужно было вернуться в Лондон. Кто-то обещал подвезти его, и этот человек не мог ждать. Я оставалась с вами около получаса после его ухода, чтобы убедиться, что все в порядке.
— Во сколько это было?
— Около шести вечера, по-моему. Вы были… э-э-э… в полной отключке. Я подумала, что лучше дать вам выспаться. Потом вернулась в ангар, чтобы помочь с уборкой. Большинство гостей уже разъехались или собирались уезжать. Гарри и персонал все держали под контролем, поэтому я отвела мальчиков домой, чтобы напоить их чаем.
И снова ее слова звучали так, словно она хотела оправдаться, почему они с Гэвином так быстро ушли. В этом не было необходимости. Наркотики, подобные тому, что дали Еве, действуют несколько часов, а иногда и дней. Что бы ни подмешали в ее напиток, большое счастье, что она не употребляла алкоголь. Вот тогда дела обстояли бы намного хуже, и могло даже кончиться ее смертью. Какая же ирония в том, что после всего того, что случилось в ее жизни, она могла умереть от такой простенькой штуки, как Микки Финн
[14].
— Я очень благодарна вам за то, что вы позаботились обо мне. Я уже чувствую себя намного лучше.
Ева соврала. В голове был туман, и ее все еще тошнило, но она хотела, чтобы Мелисса поскорее ушла.
Ей нужно кое-что сделать. И каким-то образом надо добраться до Лондона, хотя она, конечно, не в состоянии вести машину. Зато можно заплатить за такси деньгами Дюрана.
Но Мелисса в нерешительности топталась внизу с озабоченным видом.
— Могу я вам что-нибудь принести?
Еве показалось, что жена Гэвина в какой-то мере считает себя ответственной за случившееся.
— Честное слово, все будет в порядке. Кроме Гэвина, кто-нибудь еще был с вами прошлой ночью?
— В доме?
— Да.
— Нет. Только мы двое.
— А кто-нибудь еще знал, что мне стало плохо? На вечеринке, я имею в виду.
Мелисса с неловким видом колебалась.
— Пожалуйста, скажите. Мне нужно знать.
— Ну, в тот момент вокруг было довольно много народу. Они явно беспокоились за вас. Но не думаю, что кто-то об этом помнит. Все были в изрядном подпитии.
Среди последнего, что Ева запомнила, было громкое и решительное предупреждение Гэвина: «Ева не пьет», но, наверное, никто не обратил на это внимания или не поверил. А возможно, всем было безразлично. Под влиянием неразумной гордости ей хотелось все объяснить, но было проще оставить Мелиссу в убеждении, что она была пьяна, чем углубляться в то, что произошло на самом деле.
— Как же вы вошли? — спросила Ева. — Я думала, что взяла ключ с собой. — После визита так называемого браконьера она забрала ключ с карниза над дверью.
— Я нашла его у вас в сумочке и положила на прежнее место, чтобы можно было войти… на случай, если вам что-то понадобится…
Значит, зашел кто-то еще. Кто-то, кто знал, или ему сказали, где ключ.
Снаружи послышались торопливые шаги, потом громкий стук в дверь. Только бы не Гарри… Мелисса пошла открыть, но вместо Гарри Ева увидела Дэна Купера. В коридор ворвался порыв холодного ветра, и она поежилась, еще плотнее запахивая халат.
— Ева, я много раз звонил вам, — произнес журналист, заходя внутрь и захлопывая за собой дверь. — Но все время попадал на автоответчик.
— Я получила ваше сообщение и пыталась перезвонить, но здесь нет связи. Что случилось?
Купер взглянул на Мелиссу, потом снова на Еву:
— Много чего на самом деле. Нам нужно поговорить.
— Это Дэн из благотворительного общества «Справедливость», — объяснила Ева Мелиссе. — Он занимается апелляцией Шона Фаррелла.
— Ну, хорошо. Если вы уверены, что я ничем не могу быть вам полезна, тогда я пойду, — бодро сказала Мелисса. — Я оставила мать заниматься школьными делами, чего она терпеть не может, и мне нужно встретиться с Гарри, чтобы обсудить вчерашний день. Продажа однолеток, похоже, прошла удачно.
— Со мной все будет в порядке, — твердо сказала Ева.
— Но с вами все хорошо? — спросил Купер, как только Мелисса закрыла за собой дверь.
— Нет. Совсем нет. Мне нужно немедленно ехать в Лондон, но я не в состоянии вести машину. Вы можете меня отвезти?
— Да, конечно. Куда?
— В больницу Центрального Лондона. По пути я скажу адрес.
Она заметила тревогу на его лице.
— Что произошло?
— Объясню в машине. Все будет в порядке, не беспокойтесь. Только сначала расскажите, почему вы здесь.
Купер тяжело вздохнул:
— Мы получили информацию, что Комиссия по пересмотру собирается вынести решение по делу Фаррелла на следующей неделе. Они, очевидно, хотят покончить с этим до Рождества. Собственно, у нас нет больше времени, а они хотят закрыть дело.
— О Дэн… Мне очень жаль.
Никакой это не конец. Должен быть какой-то выход.
Держась за перила, она медленно поднялась на ноги:
— В подобных случаях это наиболее вероятный исход. Но вы говорите, у нас есть неделя? Этого может оказаться достаточно. Мы не должны сдаваться. Если мы сможем выйти с чем-то новым, они будут вынуждены изменить свою позицию.
Ее слова не возымели должного эффекта.
— Как, черт возьми, мы собираемся это сделать?!
Что она могла сказать? Она не верила ни в Бога, ни в колдовство, ни в судьбу. В жизни ты сам по себе. И ты должен делать все так, чтобы получалось. Несправедливо, что Фаррелл должен провести всю жизнь в тюрьме только потому, что система несовершенна.
— Это все? Или есть что-то еще?
