На его лице отчетливо читались сомнения и упрямство.
Ева наклонилась и взглянула ему в глаза. Потом, понизив голос, будто в комнате были только они двое, произнесла:
— Мы должны доверять друг другу, Дэн. В этом деле только мы с вами, и больше никого. Если вам будет легче, я даю слово, что никому ничего не расскажу без вашего разрешения, что бы вы ни сделали, если только вы на самом деле не убили Мики, а я уверена, что вы этого не делали. Но я знаю, что вы что-то такое сделали, что не должны были, так что не пытайтесь втирать мне очки.
Она смотрела на него с минуту, размышляя, что же еще сказать, чтобы достучаться до него. В глазах Купера она была чужой, более того, из полиции. Копившееся годами недоверие трудно преодолеть.
— Ставки очень высоки и продолжают повышаться, — продолжала Ева. — Подумайте еще раз. Мики убили, его пытали, вероятно, чтобы получить информацию. Квартира была перевернута вверх дном, и одного досье не хватает. Я начала задавать вопросы об убийстве Джейн Макнейл, и вы сами видите, что со мной произошло. Далее, к вам в офис вламываются, кто-то пытается украсть эту вашу папку. Все указывает на то, что Мики что-то обнаружил, по-видимому, какие-то веские улики, которые имеют отношение к убийству Джейн и невиновности Шона Фаррелла.
— Я не идиот, — угрюмо сказал он.
— Где сейчас находится то, что они ищут, никто не знает, но они очень сильно хотят это получить и думают, что это у вас. Скорее всего, они вернутся снова.
На лице Купера ничего не отразилось. Он достал из кармана пачку «Кэмел», дрожащей рукой снова прикурил и выпустил в воздух пару идеально круглых колечек.
— Вы слишком много курите, — сказала Ева, отмахиваясь от дыма, поплывшего в ее сторону.
— Ну да, а еще я слишком много пью. Но кому какое дело? У вас нет дурных привычек?
Он вызывающе посмотрел на нее. Глаза слезились, на белках лопнули сосуды, из-за чего синева его радужек казалась еще более глубокой.
— Есть, конечно. Но мы отклонились от темы.
Важнее было то, что Купер знал, что именно он скрывает.
Он бросил на нее усталый взгляд:
— О’кей. А как насчет человека в Ковент-Гардене? Я имею в виду Нассера, того, который погиб. Он хотел, чтобы я шел за ним. Он-то куда вписывается? А что с тем молодым, который позвонил мне с телефона Мики и сказал, что он — его друг?
— Не знаю. Мне нужно поговорить с Энди, возможно, он мне расскажет, что точно произошло, узнал ли он, что это за люди и какое отношение они имеют к Мики.
— Вы думаете, это они убили Мики?
— Если бы это сделали они — по своим причинам или действовали по чьему-то поручению, — я не вижу, какой смысл им был связываться с вами и выманивать вас в Ковент-Гарден.
Купер кивнул:
— Я тоже так думаю.
— Могу предположить, что либо они занимались какой-то своей аферой на стороне, либо, что скорее всего, не имеют никакого отношения к убийству. Тогда возникает вопрос: зачем, кроме желания получить деньги, связываться с вами? Вы говорите, они знали, что Мики мертв?
— Да. Младший, Хасан, точно знал. И он был искренне расстроен.
— Допустим, он был другом Мики. Но откуда у него телефон Мики, если только он его не украл? У вас действительно нет никаких предположений, кто этот человек?
Купер выглядел оскорбленным.
— Никаких, — категорично заявил он, и в кои-то веки Ева поверила ему.
— Как, черт возьми, нам его найти?! — спросил он через минуту.
— Мы не будем этим заниматься. Нам нужно сосредоточиться на том, что мы делаем для Фаррелла, и забыть об остальном. Предоставьте это полиции.
«Фаган бросил бы все свои силы на поиски этого человека», — подумала она.
— Говорите же, Дэн. Должно быть что-то. Не может не быть. Вы говорите со мной, Евой. Не с полицией. — Ей хотелось повернуть разговор в нужное русло.
— Вы и есть полиция, — буркнула София из-за компьютера.
Ева взглянула на нее:
— Нет, София. Я здесь не представляю полицию.
София иронично покачала головой, по-прежнему не отрывая взгляда от экрана. Потом всем корпусом повернулась к Еве, ее лицо раскраснелось от сильных чувств.
— Я вообще не понимаю, почему вы здесь. Кто вас послал? Почему вас интересует Шон Фаррелл, могу я спросить?
В помощь себе она размахивала рукой.
— Нет, София, не можешь! — резко сказал Купер. — Я уже говорил тебе, почему Ева здесь.
— Я ей не верю, — возразила София, выставив вперед подбородок, как упрямый ребенок.
— Ну а я верю! — отрезал Купер. — Остальное неважно. Так что на сей раз заткнись.
Женщина сердито покачала головой:
— О’кей. Но ты дурак, Дэн. Сам увидишь. Из-за нее у нас всех будут неприятности.
Тяжело дыша, отчего ее пышная грудь высоко вздымалась, она снова повернулась лицом к компьютеру, бормоча что-то про себя на польском языке, в котором можно было различить понятные всем слова «идиот» и «кретин».
Ева встала и потянулась:
— Все, с меня хватит. Я ухожу. Теперь вы сами по себе, Дэн.
— Что, сложили лапки?
— Нет. Буду продолжать делать то, что должна. Но если вы не откроете карты, больше я с вами не работаю. Выбор за вами.
Купер некоторое время смотрел на нее. Ева видела, что его обуревают самые разные чувства. Возможно, он предположил, что она говорит не то, что думает, а возможно, ему уже было все равно. София смотрела на него широко раскрытыми глазами, явно желая, чтобы он молчал.
Ева взяла сумку и пальто и повернулась к двери. Она уже была на пороге, когда Купер окликнул ее:
— Подождите!
Она обернулась. Купер затушил остаток сигареты и медленно, с трудом поднялся на ноги.
— Не верь ей, Дэн! — закричала София, вскакивая и делая шаг к нему, словно собиралась физически задержать Купера.
Купер покачал головой:
— Она права, София. Мы должны довериться ей. Нам нечего терять.
— До чего ж ты глуп, Дэн! — рявкнула София.
— Может быть. Мне не впервой. Но мы в тупике. Осталась всего одна неделя. — Шумно выдохнув, он повернулся к двери, где стояла Ева. — Пойдемте куда-нибудь выпьем.
Он схватил куртку, висевшую на крючке у двери, подождал, пока Ева оденется, и спустился за ней по лестнице. В полном молчании они прошли несколько кварталов и подошли к бару сразу за станцией метро.
— Этот подойдет, — буркнул Купер, открывая перед ней дверь.
Внутри стоял полумрак. Просторное помещение с высокими потолками, напоминающее пещеру, было практически пустым, если не считать мужчины средних лет, сидящего за барной стойкой с газетой «Ивнинг стандарт», и худенькой девушки в фартуке, на вид лет шестнадцати, занятой зажиганием многочисленных свечей, расставленных по залу.
