Резким движением я смог поднять ногу и частично освободиться, но пара прочных нитей паутины потянулась за подошвой. Эта пакость оказалась намного более опасной, чем я ожидал. Порадовавшись, что не бросил рубашку сразу, я перекинул ее ближе к краю покрытой паутиной зоны и, оставляя части обуви на земле, перебрался на нее, а затем с двойного прыжка зацепился за верхушку стены, повиснув, как обезьяна над затянутой тенетами площадкой. К счастью, целый паук не сильно мне мешал, потому что резко снизил скорость, двигаясь по покрытой паутиной земле.
Дальше все стало легче, пользуясь преимуществом в скорости, я оторвал единственному врагу все конечности и стал тренироваться на нем в своем ударе через внешний слой защиты. Выходило плохо, поэтому я похвалил себя, что не пытался использовать его в наиболее жаркие моменты. Самый же первый из противников прилип к собственной паутине, куда я его просто затолкнул. Он не мог толком сопротивляться, потому что так и не оправился от глубокого ранения.
Аландор радовался, как ребенок моим подвигам. Он реально был вовлечен в схватку, давал советы, предупреждал о приближающихся противниках, кричал при удачных ударах и переживал в сложных ситуациях. Но ни разу не попытался мне помочь, притормозив пауков или помешав им нападать. То ли он считал это не честным, то ли ему было гораздо интереснее наблюдать, как я вывернусь, чем подсуживать. Даже не знаю, что лучше для меня.
На последнем противнике я ему крикнул, что мне надо отработать удары и он не стал его отзывать, продолжая отвлекать меня в процессе экспериментов своими комментариями о произошедшем. Мои мозги не сразу включились после боя, раны горели, адреналин кипел внутри, а радость от победы буквально распирала. Кровь прекратила течь и засыхала на мне, а я не обращал внимание на открытые раны. В итоге, потратил минут десять на избиение беззащитного членистоногого, прежде чем вспомнил, ради чего все затевалось и что надо немедленно закреплять наше установившееся взаимопонимание с пацаном.
— Ну как, нормально я их? — самодовольно спросил я.
— Да класс! Первый раз вижу, чтобы одна карта против трех сражалась и загасила всех. А лапы ты им мощно научился отрывать, я аж не ожидал, что у тебя так легко на последнем станет получаться!
— А ты всех существ друг с другом сводил в драке?
— Ну. Жаль, что не всегда получается активатор использовать.
— Почему? — удивился я.
— Да этот урод старый вмешивается постоянно, запрещает вызывать карты, когда хочется, все только на площадке здесь или на тренировочном поле. И то, три раза в неделю, а в остальные дни рассказывает, как надо с ними обращаться, а потом требует задачи решать. А у него задачи тупые и каждый раз другой ответ. Бесит, скотина!
Аландор вновь разнервничался, вспоминая свою жизнь, а я стал дальше развивать разговор, стараясь запомнить даже крохи информации. Главное еще успеть закрепить в его сознании, что я друг и сделать это до того, как сработает возврат карты.
— Так получается, что ты даже не можешь использовать карты часто? А как тогда учиться с ними обращаться?
— Да вот и я не знаю! — обрадовался моему вопросу пацан, высказывая наболевшее. — Я у него даже спрашивал несколько раз, как мне научиться сражаться перед турниром, если я карт не вижу? А он только заладил, что сначала надо заучить их характеристики и тактики применения, а потом уже на своих тренироваться. А нафига это делать, если карт первого круга тысячи и какая будет против тебя никто не знает? Вот ты не знаешь, зачем мне знать, как использовать Водяного, если в противники Ворон попался? Да у меня их нет, а если появятся, то явно после турнира! Мне вообще новые карты перестали давно давать, дядя сказал, что и этого достаточно, вот с тобой повезло только. В клане до первого турнира вручают десять карт, а остальное надо самому добывать. Но меня возле мамки заперли и не дают ни с кем сражаться! Да и сами карты постоянно запрещают использовать!
Парня прорвало. Его мысли вились, цепляясь друг за друга и находя выход через рот. Сознание Аландора только и успевало, что скакать по ассоциациям, вываливая на меня связанные с этим истории, но он даже не пытался задуматься, кому это рассказывает и с какой целью. Понятно, что ему хотелось выговориться после ссоры с наставником, но неужели я более достойная кандидатура, чем его друзья? Или нет у него здесь друзей? Надо будет обязательно узнать про него все подробности.
— Так давно ты стал призывателем? — уточнил я на всякий случай, помня, что Синдор его уже год учит.
— Да год назад, как на восемнадцать лет карты коснулся, — задумался Аландор, облокачиваясь спиной на стену. — Это было реально круто. Знаешь, что только один из миллиона может получить активатор, впервые взяв карту в руки? Я счастливчик, выходит.
Он хихикнул и довольно вздохнул.
— А Синдор тоже избранный, получается?
— Неее. Он клановый, его с рождения готовили стать призывателем. Активатор ему выдали в пятнадцать, с тех пор и служил. Только просрал его, — злорадно хмыкнул пацан, выныривая из воспоминаний. — Это мне повезло, а тому все сразу на блюдечке принесли.
Я почувствовал, что до конца сеанса осталось минут десять. С каждым призывом ощущение времени становилось все более четким и понятным, поэтому я закруглился с вопросами, несмотря на жгучее любопытство и перешел к главному:
— Понятно все с ним. Слушай, Аландор, я недавно стал образом в артефакте и даже сам не из этого мира. Все, что ты мне рассказываешь — очень интересно. И еще я понимаю, что ты нормальный призыватель, в отличие от старых уродов, которые завидуют талантливым коллегам и мешают им нормально развиваться. Давай теперь вместе изучать карты? Мне надо понять свои возможности, а тебе знать, как сражаются существа в реальности, а не по чьим-то словам. Да всегда ведь обучают через практику, никто же не думает, что слово «работа» заменит реальную работу? Ну и здесь, чтобы понять, как сражаться, надо пробовать, а не рассуждать.
Пацан отлип от стены и недоуменно на меня посмотрел. Он не ожидал услышать от карты предложения о сотрудничестве. Для него это прозвучало примерно, как заявление ананаса, что тот готов дать пару советов по общению с противоположным полом. Я понял, что надо срочно заставить воспринимать себя в серьез и показать выгоды моего предложения.
— Ты знал, что у пауков есть уязвимая область?
— Нууу, их несколько. Обычно либо в голову били, либо лапы ломали, как ты. А где она еще?
— Сверху, там более тонкий хитин и какие-то важные органы прям близко к поверхности. Я это узнал, когда ломал им спины, видел же, они после этого едва шевелились. Один точный удар и все, не надо отрывать лапы, пихать внутрь ноги по пояс. Быстро и просто, если знать, куда бить. Например, если использовать карту тех же гоблинов, то один должен отвлекать паука, а второй запрыгнуть сверху и бить.
— Так они так и делали, забегали с разных стороны и ковыряли его. Иногда даже получалось, но раз на раз.
— А сверху не атаковали?
