Встречали меня здесь три человека. Главный, с волевым лицом, тонким шрамом через щеку и висок, одетый в модный костюм ручного пошива из дорогой ткани. Второй был толст, имел несколько подбородков, пенсне в глазу и хлебал вино из хрустального фужера. Третий находился возле стены и был телохранителем, ничего иного я про его роль сказать не мог. Выглядел он опасно, неприметная сила, готовая вырваться при малейшем поводе и сокрушить угрозу. Сможет и мне неприятностей доставить, особенно с оружием.
— Здравствуйте, сеньор Седор, проходите к столу, давайте познакомимся, — вежливо произнес человек со шрамом гостеприимно поводя рукой напротив, но не отрывая зад от стула.
Глава 23
Не знаю, кто эти люди и чего они хотят, но вести себя с ними я могу только определенным образом. Правила текущего существования диктуют специфику моего поведения, а, благодаря карте, постоянное позитивное отношение к миру и уверенность в себе заставляют действовать скорее смело, чем обдуманно.
— Сеньоры, со всем уважением к вам, но мое время очень ценно и при всем желании я не могу тратить его на приятную беседу или наслаждение хорошей едой, — ответил я, не двигаясь к стулу, продолжая стоять. — Сам страдаю из-за этого, но не могу ничего поделать. Скажите, кто вы и чем скромные иностранцы вас заинтересовали?
Вот так себя вести — нагло, но еще опаснее ввязываться в ритуалы знакомства, прощупывания, торга или чего подобного. Потеряв время, я рискую исчезнуть на глазах этих людей, а ни одного намека о присутствии иных призывателей за все время нахождения здесь мы не получили.
— Что, деньги и с нас за беседу потребуешь? — отодвинув от губ бокал, спросил толстяк.
Вот это поворот! Я уже голову сломал, кому мы понадобились, а это нас криминал нашел за несколько часов. Личность я достаточно примечательная и хожу по одному району, но мы уже успели сменить место жительства и людей вокруг обитает очень много. У собеседников серьезные связи, если они смогли обнаружить место моего пребывания среди десятков таверн, гостиниц и доходных домов. А частники, которые вполне могли сдавать комнаты приезжим? Или это может быть не криминал, а тайная полиция, которой стал известен эпизод со вчерашним избиением гопников?
Главный приподнял ладонь, успокаивая товарища и сказал мне:
— Весьма деловой подход, можете стоять, если вам так удобно. Меня зовут Фистол, я четвертной Арлиона. Моего немного резкого друга зовут Брик, постарайтесь не воспринимать близко к сердцу его высказывания, он их произносит от излишнего беспокойства за окружающих.
Брик хрюкнул от такой характеристики, но ничего не добавил, только поросячьи глазки в меня вперил. Третьего не представили, действительно телохранитель.
— Сеньор Фистол, сеньор Брик, — кивнул я им движением головы, подсмотренным у аристократов Арлиона. — Чем обязан.
— Вы здесь человек новый, не так ли? — поинтересовался Фистол.
— Несколько дней живу, — не стал прямо отвечать на вопрос.
— Наверняка вы заметили, что на улицах нашего города поддерживаются порядок и мир, — продолжил Фистол, указав на окна, выходящие на упомянутые улицы. — А стражей не так и много на огромное количество жителей. Если взять, например, приезжих…
На этих словах он выразительно посмотрел на меня.
— В любом торговом городе именно пришельцы вызывают больше всего проблем. Они пьют, дерутся, грабят, насилуют, убивают. Но здесь такое редкость, а знаете почему? — человек со шрамом сделал драматическую паузу, предлагая мне заполнить ее.
— Люди здесь дружелюбные, — невозмутимо ответил я.
Надеюсь, он быстро перейдет к финалу речи и не придется его жестко обрывать, хоть и хочется. У меня такое ощущение, как превратился в карту, так силы моего терпения перешли в энергию молодого тела. Слишком часто стал полагаться на физическое решение проблем, если чувствовал, что меня хотят нагло использовать и мог это предотвратить.
— В чем-то вы правы, — улыбнулся мужчина. — А еще люди сами следят за безопасностью на улицах. Если они видят, что кого-то избивают, то обязательно придут на помощь или расскажут о несправедливости тем, кто следит за порядком.
— Полиции? — поинтересовался я, желая, наконец, узнать, кто же сидит передо мной.
— И ей тоже, но редко. Гораздо чаще обращаются к нам, мы действуем быстрее полиции и более адекватно.
Так, понятно. Какой-то бугор подмял район под себя и теперь играет в справедливость, которая сразу отключается, как только будут затронуты его интересы.
— Пока вы ничего стоящего не сообщили. Я начинаю раздумывать, какую плату с вас взять за потерянное время. Вы же в курсе, что деньгами за него можно расплатиться далеко не всегда? — последнее предложение я произнес в лицо толстяку, доворачиваясь к нему всем корпусом.
Телохранитель перешагнул ближе к объектам защиты и приподнял руку к поясу, где висел кинжал. Сначала я не обратил внимания на его действия, обычный человек имеет мало шансов остановить меня быстро, но чуть погодя заметил, как он распределяет баланс на ноги и повысил уровень опасности от бойца.
— А ты цену озвучь, может наскребем по сусекам, — немедленно отреагировал Брик, припечатав фужер к столешнице, аж вино расплескал.
— Может и найдете, — улыбнулся я нехорошо, такие ребятки силу уважают, надо ее показать.
Переговоры — это правильно, но, когда тебя сразу воспринимают жертвой, надо их прекращать. Все равно с тебя возьмут то, что хотят, не прислушиваясь к твоим доводам, объяснениям и призывам к взаимопониманию. Хотя у меня и не было опыта общения с криминалом, но вот путь протекания переговоров я знал хорошо. В любом диалоге у вас должны быть общие точки соприкосновения, когда твои слова воспринимают всерьез. В этом случае все зависит от силы позиции сторон и умении грамотно ее применять, пользуясь слабостями собеседника. Здесь же начальные условия были не такие, меня воспринимали как животное, которое надо добыть и остричь или пустить на мясо. Даже если рассуждения маленького ребенка о жизни логичны, взрослый не станет принимать их всерьез, когда это нарушает важные планы. Он просто сделает, как и собирался. Также и эти товарищи не желали осознавать, с кем разговаривают.
Телохранитель оказался хорош, он мгновенно осознал, что разговоры закончились и без промедления бросился ко мне, выхватив кинжал правой рукой, а левой метнув тяжелую трехгранную спицу. Слитное, сложное движение могло привести в восторг и доставить эстетическое удовольствие тем, кто успел бы его рассмотреть. Я успел.
Отклонив голову, пропустил метательный снаряд рядом, ухватил стул передо собой за спинку и круговым движением снес приблизившегося противника вбок. Он вполне успел понять мой замысел, сгруппироваться при ударе, но моя сила и координация не оставили ему никакой возможности для успешной блокировки. Стул оказался из дорогого дерева, тяжелый, крепкий, качественный. Предмет мебели вместе со сбитым телом улетел в угол небольшого зала, а меня от двоих переговорщиков отделял лишь стол.
