Выкрашенные в красно-белые цвета борта и маленькие круглые окошки придают ей домашний уют.
– Так, камера у тебя? – спрашиваю я.
Одри роется в своей сумке в поисках фотоаппарата, который мы привезли с собой.
– Ага.
– Окей, ты останешься за этой яхтой, а я поднимусь на борт. Затем подожди немного и иди следом.
Идя к его лодке, я слышу Тедди, он ругается где-то на борту. Внутри у меня все сжимается: он действительно готовит лодку к свиданию с Одри, как они и договорились после того, как мы обнаружили его предательство.
Я поднимаюсь на лодку, крепко держась за тросы трапа. Стучу по ближайшей скамье, сигнализируя о своем – а он решит, что Одри – прибытии.
– О, ты здесь! – кричит Тедди. – Входи через боковую дверь. Буду через секунду.
Я не отвечаю ему, но очень громко топочу, пока спускаюсь к двери в главную каюту. Медленно открываю ее, как можно дольше пряча лицо.
И почти кричу, настолько абсурдна встречающая меня картина. Тедди лежит на скамейке в каюте, одетый лишь в боксеры, пиратскую шляпу и повязку на глазу. В руках у него – пластмассовый меч, которым он прикрывает свое достоинство. Я задыхаюсь и закрываю рот руками.
– ДЕРЬМО, Айви! – Он вскакивает, глаза у него широко распахнуты, вид – растерянный.
– О боже, Тедди. Разве ты не ждал меня?
– Э…
– Ты пригласил меня вчера! Я и не думала, что должна была прийти в костюме.
– Я… нет… Не думаю. – Он оглядывается, затем хватает телефон с тумбочки и начинает панически в нем рыться. В этот самый момент в дверях у меня за спиной появляется Одри с фотоаппаратом и делает снимок.
Тедди смаргивает.
– Или это ты меня ждал? – спрашивает она, когда фотоаппарат начинает жужжать.
Он переводит взгляд с меня на Одри и обратно.
– Вот сейчас я реально запутался. – Тедди моргает, глядя на Одри. – Значит, ты не питаешь симпатии к пиратам? – Он бросает пластиковый меч и снимает шляпу.
– Боюсь, нет.
– Но я обожаю шантаж, – говорю я, вынимая фото из поляроида и смеясь, когда на нем проявляется дурацкая фотография Тедди: самый нелепый пират, какого я только видела. – Если ты не хочешь, чтобы это фото стало обложкой ежегодника, ты будешь нам очень обязан.
– И ты не станешь стравливать двух девушек, как сделал это с нами, понял?
– Обещаю. Клянусь. Айви. Одри. – Тедди все еще выглядит ошарашенным.
Я резко разворачиваюсь и хватаю Одри за руку.
– Давай, идем, пусть он пока подумает над тем, что сделал.
– В любом случае «Старушка Шейла» воняет.
Я разворачиваюсь и пристально смотрю на Тедди.
– Крысятиной.
27. Одри
– Все еще поверить не могу, что мы сделали эту фотку! Обхохочешься. – Я смотрю на поляроид, пока мы идем вдоль берега от гавани. Никто из нас не спешит возвращаться в школу, и долгая прогулка – как бальзам на наши усталые души. Солнце светит, море сияет, подымаясь и опадая с каждым вздохом океана.
– Я знаю. Из этого можно извлечь кучу пользы. – Айви смеется.
Мои руки спрятаны глубоко в карманы, пальцы покалывает от холода. Яркое октябрьское солнце обманчиво. Оно только выглядит теплым, но постоянный ветер с каждым порывом приносит холод. Мои легкие горят от того, что мы идем то вверх, то вниз по скалам, каждая из которых – словно маленькая гора.
– Лола всегда считала, что он мне не подходит. Она говорила, что он разобьет мне сердце, но я никогда не позволяла себе испытывать к нему глубокие чувства, – признается Айви.
– Тедди и Лола хорошо друг друга знали? – спрашиваю я, когда мы добираемся до гребня очередного холма.
– Не слишком. Они не были особенно близки, но учились на одном курсе, пришли в Иллюмен в один год, – отвечает Айви. – Его, вообще-то, не было на вечеринке, когда нашли ее тело.
– Не было? Я думала, все пошли туда.
– Он должен был прийти. Но я четко помню, что искала его повсюду. Он все повторяет, что задержался с семьей и приехал уже после того, как все случилось, но его младшая сестра сказала, что его не было дома. – Она пожимает плечами. – Сложно понять, чему верить.
– Хм, – говорю я, и ветер срывает слова с моих губ. – Сначала Араминта, теперь Тедди.
– Не то чтобы я его подозревала или что-то такое, – добавляет Айви. – Как я и сказала, он едва знал Лолу. Мне просто показалось странным то, что я не знала, где он был. – Внезапно она останавливается и поворачивается к океану. – О боже. Я и не думала, что мы зашли так далеко.
– В смысле? – спрашиваю я.
– Это тут… – Она замолкает.
Я опускаю взгляд на меловую землю под своими белыми кроссовками. Даже тут, далеко от края, она кажется наскоро приметанной клочками травы. Я бы не осмелилась подойти ближе к обрыву. Скала выглядит так, словно вот-вот рухнет в воду, а зазубренный край свидетельствует о том, что так оно и было.
Но, кажется, мое тело странно манит к краю, как будто я невольно спрашиваю себя, каково это – разогнаться и прыгнуть. Хотя, конечно же, я и не думаю об этом. На самом деле я отшатываюсь подальше от края. Вот почему сердце мое замирает, когда Айви делает опасный шаг вперед.
– Айви! – кричу я.
– Мы когда-то делали тут селфи. Подзадоривали друг друга, кто подойдет ближе. Тут есть несколько ложных обрывов, выглядит так, будто ты в опасности, но на самом деле ниже есть еще один выступ. Такие трюки с фотками. – Она балансирует на одной ноге и другую заносит над краем так, что ее кроссовок парит лишь над пустотой и водой.
Я тянусь и хватаю ее за рукав, тащу обратно.
– Не шути так. Это не смешно, – прошу я.
Но Айви не смеется. Слеза катится по ее щеке, и она быстро стирает ее. И все же крепко хватается за мою руку, и мы идем прочь от края, а потом плюхаемся на траву.
– Я пытаюсь не позволять этому влиять на меня, но это очень трудно, – шепчет она.
– Знаю, – говорю я.
– Но чем больше я думаю об этом… Если что-то действительно случилось с ней, и если это был не несчастный случай. Я бы хотела справедливости.
– О, Айви. Я бы чувствовала себя так же.
Несколько минут мы сидим молча. Айви выдирает пучки травы и подкидывает их на ветру, глядя, как стебли уносит в море.
– А ты знаешь, что на следующем повороте можно увидеть Иллюмен Холл? – спрашивает она.
– Правда?
– Ага. Пойдем, покажу.
Мы идем немного дальше, прижимаясь друг к другу из-за ветра.
– Смотри. Там, – говорит она.
