Внутри тепло и уютно. Дом скудно обставлен, на полу постелен потертый ковер, на нем – такое же потертое кожаное кресло, которое, я уверена, перекочевало сюда из старых общих комнат. Все очень аккуратно и безукоризненно чисто.
– Чаю? Я как раз поставил чайник перед тем, как услышал шум, который вы, девочки, устроили снаружи.
– Конечно, – отвечаю я, помедлив.
– Да, пожалуйста, – говорит Айви. – Но позвольте мне сделать его. Вы просто садитесь.
Мистер Тависток благодарно улыбается и устраивается в кожаном кресле. Я усаживаюсь на скамеечку для ног, а Айви направляется на кухню. Словно по сигналу, из чайника на плите раздается громкий свист. Я вижу, как Айви возится там, выбирая чайные чашки из шкафчика над раковиной, беря молоко и сахар и расставляя все это на подносе. Она даже находит печенье, которое кладет на маленькую тарелку. Такое чувство, что она тут как дома. Я пристально смотрю на нее. Но затем мой взгляд начинает скользить по комнате. Здесь множество черно-белых фотографий школы на разных этапах ее развития. Я даже замечаю фото со строительства столовой, на котором огромная стеклянная конструкция представляет собой лишь кучу стальных балок. Эта комната – словно капсула времени.
Айви возвращается в гостиную с подносом, и мистер Тависток ворошит огонь кочергой. Когда я устраиваюсь в уютном тепле комнаты, то невольно задаюсь вопросом, почему я всегда верила жутким россказням о мистере Тавистоке? Он выглядит усталым, но дружелюбным и явно сильно привязан к школе. Айви поправляет подушки, чтобы ему было удобно, потом опускается на колени у низкого деревянного столика и заваривает чай.
После первого глотка мистер Тависток оборачивается к нам… как будто «Эрл Грей» усилил блеск его глаз и пробудил разум. В них горит огонек, которого раньше не было.
– Так чем же вы, девочки, занимались на самом деле? Не рассказывайте мне снова эту историю про летучих мышей… этим меня не обмануть.
– Да, объяснение вышло немного притянутым за уши. На самом деле мы изучали это. – Айви достает из сумки ежегодник. Я тут же вскидываю бровь. Мы действительно будем обсуждать эту тему с ним?
– Где вы это взяли?
– Нашли в библиотеке, – заявляет Айви. – И там была картинка этой пристройки, так что мы решили проверить ее… раз уж она выглядит так необычно.
Ага, значит, она не собирается говорить всю правду.
Айви продолжает:
– Вы не знаете, для чего использовался тот флигель?
– О, он давно заброшен. Я думаю, это был дом другого садовника, но после небольшого пожара его бросили и оставили рассыпаться.
– Мы еще пытаемся выяснить, что это за женщина. – Я открываю страницу там, где помещено фото двойника Лолы.
Мистер Тависток изучает фотографию так долго, что кажется, будто он уснул. Но затем он закрывает книгу и осторожно кладет ее на колени.
– О, да, я знаю историю Лили Эллори. Она была первой женщиной, поступившей в Иллюмен Холл.
– Правда? – удивляется Айви. – Это так интересно.
– Да, ей потребовалось много мужества, чтобы прийти в эту школу в те времена.
– А как насчет той небольшой приписки? Знаете, что это за «сороки»?
Садовник качает головой.
– Боюсь, об этом я ничего не знаю.
– О, – вырывается у меня.
– Жалко, – произносит Айви почти одновременно со мной, и наши плечи разом опадают. Всякий раз, когда кажется, что мы нашли ниточку, она просто выскальзывает из наших рук.
– Но Эллори. Да. Эллори… Тут есть о чем рассказать.
– Ее сходство с Лолой просто поразительно, – полушепотом признает Айви. – Она имела отношение к Рэдклиффам?
Мистер Тависток пожимает плечами.
– Не знаю. Если хотите узнать о ней больше, думаю, правнучка Лили Эллори может помочь, она все еще живет в городке. Стоит поспрашивать на рынке, чтобы найти ее.
– Отлично, мы так и сделаем, – говорю я, почувствовал легкий прилив оптимизма.
– Только помните, любопытство кошку сгубило, – говорит садовник. Его черный кот, гибкий и сильный, прыгает ему на колени, когда слышит, что о нем говорят. – Оно может завести вас на тропинки, которые скрыты не без причины.
В задней части коттеджа, за кухней, раздается глухой стук. Мы с Айви оборачиваемся. В низкую заднюю дверь, пригибаясь и заслоняя свет, входит громадное существо. Оно топает ногами по коврику и кричит:
– Ужин остался, дедушка? – Его раскатистый голос, кажется, сотрясает дом до основания.
Он делает несколько шагов вперед, так что на его лицо падает свет из гостиной. Ну или на ту его часть, которая не скрыта ни неряшливой бородой, ни самыми густыми бровями, какие я только видела. Он слишком высок для крошечного домика, и ему приходится пригибаться еще ниже, чтобы не задеть балку, потому что волосы его собраны в неаккуратный пучок.
Айви вскакивает на ноги, едва не опрокинув одну из чашек.
– Мы и так отняли слишком много вашего времени, мистер Ти. Да и на ужин уже опаздываем.
– Что приготовила вам сегодня миссис Крэншоу? Что-то особенное для тех, кто остался?
– Надеюсь.
– Чего бы я сейчас не сделал ради куска ее пирога с потрошками, – мечтательно вздыхает мистер Тависток, облизывая губы. Я борюсь с желанием содрогнуться. Что за привязанность у британцев к потрохам? Тем не менее я беру пример с Айви и тоже встаю. Я думала, она еще немного помучает мистера Тавистока расспросами, но теперь ей, похоже, не терпится уйти. Украдкой бросаю взгляд на парня, чьего присутствия ни мистер Тависток, ни Айви, кажется, не замечают.
– Только не попадайтесь мне больше у этой пристройки, слышите?
– Четко и ясно. Идем, Одри.
– Спасибо за чай, – говорю я, легонько махнув рукой.
Мы выскальзываем через главный вход, и Айви облегченно вздыхает.
Но не проходит и доли секунды, как немытая рука с грязью под ногтями тянется, чтобы схватить ее. Я вскрикиваю, затем хватаю ее за другую руку, чтобы она оказалась между нами. Парень выходит из дома.
– Мне казалось, я велел тебе держаться подальше от моего отца, – рычит он.
– Отпусти меня, Эд. Он пригласил нас на чай. Расслабься. – Айви сбрасывает его руку, а потом мчится через поляну. Мне ничего не остается, кроме как последовать за ней. Я оглядываюсь на Эда, который наблюдает за нами.
– Что это было? – спрашиваю я, как только нагоняю ее.
– Эд немного собственник, когда дело касается его деда. Забудь.
Мне любопытно, но Айви молчит, а я не хочу давить.
Возвращаясь назад, мы вспугиваем стаю птиц, которые взлетают в небо с возмущенными криками. Слишком темно, чтобы понять, кто это именно, но дайте-ка я угадаю.
