Не знаю, хочет ли отец услышать мой комментарий, но все равно произношу:
– С каждым разом становится все хуже.
– Так я и понял. Думаю, настала пора отказаться от этой традиции. Мы все знаем, что являемся одной семьей. Я вижу, как вы друг друга любите. Цвет волос этого не изменит. Я поговорю с вашей матерью. Иногда она бывает слишком неуверенной в себе, но я и без того слишком долго поощрял эту слабость.
– Спасибо, отец! Все будут так счастливы услышать твое решение. – Я крепко обнимаю его.
– Прогуляемся? – спрашивает он и берет меня за руку.
Мы идем вдоль берега мимо каменного очага, в котором разжигаем костры и жарим зефир, и углубляемся в рощу на другой стороне подъездной аллеи.
– Прошлым вечером у нас с твоей матерью состоялась серьезная беседа, – нарушает молчание отец. – Она рассказала, что ты хочешь жить с нами в поселении. Что ты готова пройти посвящение.
– Действительно? – с замирающим сердцем переспрашиваю я.
– Мы держим вас отдельно ради вашего же блага. – Он останавливается и поворачивается ко мне лицом. – Внешний мир – опасное место. Помнишь, какими были Томас и Каспиан, когда только переехали сюда? Мне не слишком приятно, что приходится плохо отзываться об их родителях, но они являлись крайне неуравновешенными людьми, слишком зависящими от наркотиков. И даже жили с детьми в машине. Я надеялся, что Коммуна изменит их, но этого не произошло. Они выбрали свое пагубное пристрастие вместо сыновей, можешь себе представить? Именно от такого мира я вас и спасаю. – Его горящие глаза впиваются в мои. – Наше поселение находится на передовой линии грядущей войны и не рассчитано на детей или слабых духом. Но, может, ты и вправду уже готова встретиться со злом лицом к лицу?
– Я готова, отец. И хочу, чтобы ты мной гордился.
– У нас с тобой особая связь. – Он целует меня в щеку. – Когда ты была еще совсем малышкой, то страдала от колик и рыдала часами напролет. Днем и ночью. И успокаивалась лишь тогда, когда я брал тебя на руки, ходил по дому и рассказывал истории.
– У меня были колики? Ты никогда раньше об этом не упоминал.
– О да, еще какие. Ты унаследовала эту напасть от меня. Моя мать, твоя бабушка, утихомиривала меня, добавляя виски в бутылочку с молоком. Тогда времена стояли совсем другие. Уверен, ты изобретешь собственные приемы, когда сама родишь ребенка.
Мы возобновляем путь, шагая по утоптанной тропе между деревьями.
– Ну, это еще не скоро произойдет, – отзываюсь я, не представляя себя в роли матери.
– Это время наступит быстрее, чем ты думаешь. Тебе уже семнадцать, и жизнь не стоит на месте. Раз уж зашла об этом речь, я даже выбрал для тебя мужа.
– Мужа? – Я резко останавливаюсь.
Отец отпускает мою руку.
– Нам нужны новые члены Коммуны. Кто-то с чистой кровью. Дети истинно верующих. Твою свадьбу будут праздновать все обитатели поселения.
Я даже не знаю, радоваться мне или ужасаться. Если отец хочет выдать меня замуж за мужчину из Коммуны, значит, я окажусь в рядах посвященных. Но я даже ни с кем не целовалась. Как можно связать себя узами брака с человеком, которого никогда не видел?
– Мне страшно, – признаюсь я. Перед глазами все плывет, и я вспоминаю, что не позавтракала.
– Ты мне доверяешь?
– Конечно, но…
Мой спутник спотыкается, прислоняется к дереву, подносит пальцы к вискам и закрывает глаза.
– Отец? Что с тобой? – Я дотрагиваюсь до плеча пророка.
– Меня только что посетило видение, – задыхаясь, шепчет он и открывает глаза. – Как мы с тобой идем бок о бок по территории поселения. Я много медитировал, размышляя об этом, но теперь уверен.
– Уверен в чем? – Желудок скручивает узлом. Если отец принял решение посвятить меня в члены Коммуны, то моя жизнь наконец приобретет смысл.
Он гладит меня по волосам.
– Поговорим об этом после завтрашней проповеди. А пока идем любоваться рассветом.
Глава тринадцатая
До
На втором этаже в дальнем конце коридора расположена запертая дверь. Туда никто никогда не входит и не выходит, даже тетушки. В детстве я частенько заглядывала в замочную скважину.
Но комната не желала делиться секретами.
До сегодняшнего дня.
Завершив проповедь, отец отпирает дверь и приглашает меня в свой личный кабинет. Затем отдергивает шторы, позволяя солнечным лучам осветить бледно-зеленые стены. Я с восхищением разглядываю печатную машинку на столе, «Ундервуд» пятой модели, ее черные клавиши и темно-серые обводы корпуса.
– Если хочешь, можешь до нее дотронуться, – предлагает отец.
Кнопки на ощупь гладкие и прохладные, и я нажимаю на одну из них.
Клац!
Громкий звук эхом отражается от стен. Затем наступает тишина.
Из-за исходящей от машинки магии тело начинает покалывать.
– Я не могу пользоваться компьютером, – объясняет отец, приближаясь ко мне. – Иначе правительство сумеет отследить мою работу. У Них глаза повсюду. Уверен, Они уже давно за мной наблюдают.
– Но почему? Разве это законно?
– Они могут делать все, что пожелают. Мы же отрицаем слепое преклонение перед теми, кто находится у власти, Пайпер, и за это подвергаемся гонениям. – Отец делает глубокий вдох и выдох. – Мне нужна твоя помощь, чтобы внедрить учение в жизнь Коммуны.
– Моя помощь?
– Ты готова к этому. – Отец внимательно всматривается в мое лицо. – Ты похожа на меня: ищешь то, чего остальные не замечают, зришь в корень истинных вещей, которые другие не желают понимать. А еще ты терпеливая. Бесконечно терпеливая. Обычно я не дозволяю женщинам исполнять подобную роль, так как большинство из них являются чрезмерно эмоциональными и не умеют думать рационально, принимать тяжелые решения. Но ты особенная.
Его слова заставляют меня сиять от гордости.
Возможно, я только что обрела свое место в семье. Свое предназначение. Кас занимается садоводством, Томас выполняет плотницкие работы в поселении. Дети обучаются с помощью социальных игр. Я же только и делаю, что убираю за братьями и сестрами. Я не жалуюсь, просто хочу найти нечто свое.
– Муж, которого я тебе подобрал, является одним из моих самых доверенных людей в Коммуне.
Я киваю и выдавливаю улыбку, боясь даже моргнуть. На глаза наворачиваются слезы, и я поспешно их утираю, стоит отцу отвернуться.
«Соберись, Пайпер!» – приказываю я сама себе.
Собеседник вновь оборачивается и несколько секунд меня разглядывает.
– Это Томас.
– Томас?
– Да. Из вас получится отличная пара. Вы взаимно дополняете друг друга. Ты сумеешь во всем его поддержать.
