– Томас так и говорил?
Кас кивает.
Значит, он был хорошим человеком. Намного лучше моих родителей.
– Как же мне хочется вновь оказаться дома! – наконец произношу я. – Я так скучаю и по тебе, и по Томасу, и по малышам.
– Пайпер, но у тебя уже есть дом. Попробуй наслаждаться новой жизнью.
– Но они не мои! Не мой дом, не моя жизнь. – Я гневно смахиваю слезы. – У меня больше ничего не осталось. Я теперь одна во всем мире.
– Эй, не надо так говорить. Я живу всего в паре часов езды от тебя. Мы можем встречаться по выходным. Попроси Джинни дать тебе мобильный телефон, и тогда будем обмениваться сообщениями и электронными письмами. А еще одноклассники недавно показали мне, как пользоваться видеозвонками.
– Это совсем не то. Раньше мы виделись каждый день. Сейчас же у меня никого не осталось.
– Неправда. У тебя есть Джинни, Рич и Эми. И я. Я всегда буду рядом.
– Мне страшно, Кас.
– Мне тоже.
Он крепко прижимает меня к себе, и мы молча сидим, обнявшись.
Кас принадлежит мне, а я – ему.
* * *
Джинни ждет снаружи. Она настояла, что сама отвезет меня домой, а я слишком устала, чтобы спорить. Мы с Касом прощаемся.
Затем женщина благодарит его и ведет меня к своему автомобилю, приобняв за плечи. Я с трудом переставляю ватные ноги, так что не возражаю против ее поддержки.
– Я захватила сок, – говорит Джинни. – Какой будешь: апельсиновый или яблочный?
– Яблочный, – отвечаю я. Она достает маленькую упаковку из сумки в багажнике и протягивает мне. Несколько глотков сладкого напитка помогают немного прийти в себя. – Спасибо. И за то, что разрешила повидаться с мамой тоже. В смысле… Повидаться с Анжелой.
– Как прошел визит? – спрашивает собеседница, пока мы забираемся в машину.
Но некоторые ответы невозможно вместить в слоги и слова.
– Нормально.
– Ты наверняка проголодалась. Давай закажем пиццу, когда вернемся домой? Или можно остановиться по пути в кафе. Как захочешь.
– Пицца подойдет.
Когда мы приезжаем, Джинни звонит в сервис по доставке и просит добавить к заказу побольше оливок и грибов. Как я люблю.
Перед глазами тут же всплывает воспоминание, как в шесть лет я сидела на диване и ела огромный кусок пиццы. Джинни и Рич смеялись, глядя на меня.
Если они всегда были рядом, то почему же я раньше их не помнила. Как могла забыть?
Когда привозят заказ, Эми раздает нам всем по тарелке, мы берем по ломтику и вместе смотрим кино. Малышка вклинивается на диван рядом со мной, попутно роняет оливку на одежду и громко смеется. Все улыбаются. Потом мы просто жуем пиццу и следим за приключениями двух собак и кота, которые пытаются найти дорогу домой.
Я знаю, как заканчиваются подобные приключения. Никто на самом деле не может вернуться домой.
Он станет совсем иным, чем был раньше.
Глава сорок седьмая
До
– Пайпер.
Глаза горят. Когда наконец удается разлепить веки, кажется, что вместе с ними исчезла роговица и я ослепла.
– Пайпер.
Я облизываю пересохшие губы и моргаю, стараясь разглядеть, где нахожусь. Удается различить пятна на потолочных плитках и яркие флуоресцентные лампы, которые издают низкий гул.
На меня сверху вниз смотрит мужчина в белом халате. Затем улыбается и дотрагивается до моей руки, совсем легко, будто я могу разбиться от малейшего касания.
– Пайпер, я доктор Оконкво. Ты меня слышишь?
Я провожу ладонью по одеялу, натянутому до самого подбородка. Ткань кажется грубой на ощупь и совсем не похожа на мягкие пледы из нашего дома. Когда я пытаюсь дотронуться до лица, руку что-то останавливает.
– Это капельница, – поясняет мужчина. – Чтобы устранить обезвоживание.
Помещение наполнено звуками. Они нашептывают мне секреты. Пиканье приборов. Шум телевизора, висящего на противоположной от меня стене.
Я чувствую, как по щеке скатывается слеза. Затем еще одна. Пытаюсь их проглотить. Вспоминаю волевое лицо отца, умелые руки матушки.
Врач тем временем слушает мое сердце, измеряет температуру.
– Жизненные показатели в норме.
Я хочу ответить, но не удается выдавить ни звука.
– Не пытайся говорить, Пайпер. Отдыхай.
Перед глазами снова темнеет. Последнее, что успеваю заметить, как женщина стоит в углу комнаты и беззвучно плачет.
Кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста.
* * *
Над головой раздается шепот.
– Долго она здесь пробудет?
– Пока слишком рано делать выводы.
– Это моя вина. Не следовало оставлять ее одну в тот день.
– Никто в этом не виноват.
– Я так ее люблю.
– Знаю.
В дверном проеме стоит отец, загораживая все остальное.
– Это для ее же блага, – произносит он, а потом выплескивает ведро ледяной воды в крошечную комнату, обливая меня.
Я трясусь от холода.
Перед глазами возникает лицо матушки, и мне на секунду становится тепло.
Отец стоит и непреклонно наблюдает, как я дрожу, вымокшая с головы до ног.
Глава сорок восьмая
После
Я смотрю из окна, прислонясь лбом к прохладному стеклу. Мы с Джинни едем в тот дом, куда отец с матерью забрали меня после похищения.
«Похищения», – повторяю я про себя, но до сих пор не могу поверить.
Дорога проносится мимо, пока я слежу глазами за разбросанным на обочине мусором.
Джинни увозит меня все дальше и дальше от отца и того, чему он учил. Кожей чувствую его разочарование.
– Скоро мы приедем? – спрашиваю я.
– Уже совсем близко, – отзывается собеседница, сверяясь с телефоном.
«Как ты могла оказаться такой слабой?» – качает головой отец.
Я опускаю стекло и позволяю ветру ворваться внутрь, потом высовываю руку и с упоением ощущаю между пальцами тугие струи воздуха.
Сегодня решения буду принимать только я сама.
Мы проезжаем мимо небольших городков, неотличимых друг от друга. Я перестаю понимать, где нахожусь, и не представляю, насколько далеко очутилась, когда машина наконец сворачивает на дорогу, которая исчезает за небольшой рощицей.
Мы останавливаемся возле грязного белого дома на колесах. Он так накренился, что едва не опрокидывается.
