— А здесь (показываю наверх)?
— Зачем вы показываете туда? А-а-а, Бог? Вы во всем полагаетесь на Господа, становитесь всё более суеверными.
Джоанна Хогг
Последний на сегодняшний день фильм Джоанны Хогг «Воспоминание», название которого почему-то с завидным упрямством переводится у нас как «Сувенир», вдруг оказался первым в списке предпочтений английских критиков за 2019 год. Он блеснул в Санденсе, а потом мощно прозвучал в берлинской «Панораме». Позади Хогг вдруг оказались и новейший Тарантино, и Скорсезе, и Лантимос… Спрашивается, а куда смотрели великие и могучие Канны, Венеция, Сан-Себастьян на протяжении 15 лет? Перед всеми ее предыдущими картинами (за исключением «Выставки», не самого удачного ее фильма, показанного в Локарно) кто-то словно выстроил невидимый межнациональный барьер. Почему, для меня это до сих пор остается загадкой. В фильмах Джоанны Хогг — первый из них — Unrelated/Чужая — в 2007 году чудесным образом оказался в программе Московского кинофестиваля — прежде всего бросается в глаза полное слияние робкой, словно не претендующей на право быть рассказанной истории с тем обволакивающим эту историю флером разнонаправленных человеческих импульсов, которые возникают с той мерой позволительного, не подлежащего осуждению эгоизма, который впаян в нашу жизнь изначально. В ее фильмах все всегда чуть-чуть недоиграно, словно не придумано автором до конца — ведь жизнь ловчее, хитрей любых сюжетов, любовный импульс чуть забрезжит, а потом, словно испугавшись возможности быть реализованным сполна, растворяется в жизни без остатка. Хогг ловит следы этих импульсов, абрисы желаний. И ты постоянно ощущаешь, почти по-чеховски, как какой-то главный смысл этой насмешливо-нежной жизни куда-то ускользает. А может быть, в этом чарующем непостоянстве чувств и есть «смысл жизни», по Хогг?
Взгляните на лицо
«Архипелаг», «Выставка»
— Я понимаю, как сделан «Аватар», а как «Архипелаг» — не знаю. Как это в принципе возможно — снять фильм, который весь состоит из нечаянных звуков, шелеста одежды, травинки, звука чашек, сбивчивой речи… Что вы услышали, прежде чем привнести всё это в фильм?..
— Удивительно, что ваш первый вопрос именно про звук, точнее, звучанье фильма. Звук меня действительно очень интересует. Иногда я записываю звук сама. В фильме много пения птиц. Часть записей птиц мы сделали уже после того, как завершили снимать фильм. Найти по-настоящему хорошие записи птичьих голосов очень сложно, я имею в виду такие, где почти нет было бы других фоновых звуков. Мы вернулись на остров, где снимали фильм, и несколько дней провели там вместе со звукооператором, записывая только пенье птиц. Но даже и это было непросто. Остров маленький и всегда слышен шум моря. Очень сложно было получить чистый звук. Так что иногда нам приходилось идти на обман и использовать другие записи птичьих голосов, но всё же это обязательно были птицы, которые живут на острове. Там совершенно особая птичья жизнь.
— Сам этот остров — какая-то загадка, он не может не быть по определению вдалеке от цивилизации, но всё равно производит впечатление какого-то заброшенного места…
— Группа островов находится недалеко от Корнуолла. Мы снимали на самом маленьком островке. Там нет машин. Весь остров можно обойти, думаю, часа за полтора. Но на нём очень любопытно сосуществование разных пейзажей. Есть субтропические пейзажи, тропические сады и есть дикие пустынные пространства, больше напоминающие шотландские холмы. Пальмы от них всего в нескольких футах. Там свой микроклимат. Там не бывает отрицательных температур.
— Сама идея «архипелага» — что она значит для вас: вроде все близко и одновременно удалены друг от друга, разобщены?
— Я не сомневалась по поводу названия фильма. Я имела в виду то, что семья — это отдельные индивидуальности, но так как они семья, они все где-то глубинно связаны. Связаны и одновременно каждый сам по себе. Это одно из значений фильма. Есть и другие уровни.
— Вы словно бы говорите не со зрителем, а сама с собой, что важно лично вам. Но тем самым вы побуждаете и нас делиться с вами чем-то сокровенным. Что вы хотели, чтобы зритель знал о своих героях, а что, наоборот, хотели скрыть от нас? До поры до времени…
— Да, порой приходится принимать решения о том, что не рассказывать зрителю. Мне хотелось представить своих героев, не давая им оценки. Рассказать какие-то подробности, но не слишком много, будто что-то утаивая. Я могла бы многое объяснить, но решила этого не делать. Не потому, что хотела усложнить жизнь зрителю, а потому, что хотела заставить работать его воображение. Пусть зритель сам придумает, что это за человек. Удивительно, как люди смотрят фильм и у каждого появляется своя трактовка истории, иногда очень личная. Я намеренно оставила такую возможность.
— У вас герои говорят абсолютно как в жизни, что-то не договаривают, не врут, но как-то невзначай утаивают смысл сказанного…
— Иногда для меня важно не то, что говорит персонаж, но то, как он реагирует. Меня больше интересует, что оказывается невысказанным, остается в подтексте. Иногда то, что человек говорит, прямо противоположно тому, что он чувствует. Меня интересует такое напряжение.
— Какова концепция времени в «Архипелаге»?
— Есть разные варианты трактовки. Есть временной срез, в котором существуют персонажи, но мне не хотелось слишком явно его определять. Поэтому я не говорю, к примеру, сколько дней прошло. Для меня важнее психологическое время происходящего, пространство, в котором существуют мои персонажи. События происходят день за днем, даже если мы четко не наблюдаем этой смены дней.
— В вашем фильм есть только один герой-резонер, который комментирует происходящее, даже в каком-то смысле подвергает анализу события фильма, — это художник Кристофер…
— Мне хотелось, чтобы был персонаж, который бы наблюдал за происходящим и как-то его комментировал, немножко как я, как режиссер. Он в какой-то степени олицетворяет мой голос в фильме. Он комментирует на некоем метауровне процесс создания фильма и высказывает свои комментарии по поводу семьи. Говорит о живописи, об абстракции в живописи, о хаосе. Когда он рассуждает о хаосе в живописи, он одновременно говорит и о семье, и высказывает те мысли, которые остальные сформулировать не могут. Кухарка тоже существует вне семьи, и она тоже высказывает свои наблюдения лучше, чем остальные. Одна из таких тем — отсутствие. Семья пытается привыкнуть к отсутствию отца.
— Интересно, как отсутствующий герой вносит полный разброд в поведение и всех героев…
— Отсутствие отца полностью меняет отношения, дестабилизирует семью, им приходится думать, какие отношения устанавливать друг с другом, и у них это не слишком хорошо получается.
— Дисгармония в семье и полная гармония природы, окружающей этот дом…
— Мы возвращаемся к птичьим голосам. Мне было любопытно показать семью, члены которой не способны общаться друг с другом. Но снаружи звучит постоянное щебетание птиц, которые общаются друг с другом. Мне понравился этот контраст молчания и напряженности в доме и большей свободы снаружи.
