Виктория посмотрела на него, но не улыбнулась.
— В твоей деревне голодает ребенок. Ты должен это исправить.
— Ты не понимаешь наши законы. На первый взгляд они кажутся жестокими…
Она отступила назад и бросила на Катеба яростный взгляд.
— Кажутся?! Они и есть жестокие! Да, отец Саида — последний ублюдок! Но причем тут мальчик?! Он же не может изменить своего отца! И ситуацию ему тоже не исправить.
«И Виктория ничего не может поделать с отцом», — подумал Катеб, увидев, что она и сама еще не осознала того, как сильно подействовало на нее случившееся.
— Законы жестокие, — снова повторил он, — но они не просто так придуманы. Взрослые люди видят страдания мальчика и понимают, что любое поведение имеет последствия.
— Бесподобно! Значит, Саид теперь наглядный пример? Поверить не могу, что ему суждено умереть на улице. И что тогда? Кто-то уберет с дороги тело, или его оставят на ужин собакам?
По щекам побежали слезы.
— Я с этим не согласна и никогда не соглашусь! Нужно найти другой выход из положения. И сколько таких детей на улице? Еще кто-то есть? Жители деревни взяли за правило морить детей голодом? А как на счет того, чтобы просто их любить? Как вообще такое можно допускать?!
Катеб снова протянул ей руки. На этот раз Виктория подошла сама. Она опустила голову ему на грудь и плакала так горько, словно ее сердце разбивалось на кусочки.
— Ты же не можешь это позволить, — прошептала она ему в плечо. Он гладил ее по спине и бормотал ее имя.
«Столько боли из-за мальчика, которого она почти не знает, — подумал Катеб. — У Виктории золотое сердце». Она нежная и ласковая — чего он раньше не замечал. Ее нужно защищать от жестокого мира. В то же время Катеб понял, что сострадание стало ее внутренней силой и жизненным принципом, и восхищался этим. Она ясно видела происходящее и не искала оправданий, как это делали другие.
Наконец Виктория перестала плакать. Катеб взял ее лицо в свои ладони и вытер большими пальцами слезы.
— Где он сейчас? — спросил Катеб.
— С одной из служанок. Она его дальняя родственница. По-моему… Его мать была чьей-то там двоюродной сестрой по браку… Я не уверена.
— Пусть мальчика приведут ко мне.
Ее глаза расширились.
— Ты ему поможешь?
— Я поговорю с ним.
Виктория подбежала к телефону и позвонила в хозяйственное крыло. Не прошло и десяти минут, как девушка привела мальчика в офис.
— Принц, — произнесла девушка, готовая упасть перед ним на колени. — Это Саид.
Мальчик поклонился. Он выглядел очень испуганным, но стоял в центре комнаты, очевидно приготовившись принять свою судьбу.
— Ты знаешь, кто я? — спросил Катеб.
Саид кивнул.
— Вы принц. Я думаю, вы станете новым вождем, но я не уверен. Я слышал разговоры, но не все. Люди не хотят, чтобы я к ним приближался.
Виктория сделала шаг в его сторону, но Катеб взглядом ее остановил.
— Если я правильно понял, ты бродяжничаешь.
Саид опять кивнул.
— Мама умерла, а отец… — Мальчик вздернул подбородок, — мой отец нехороший человек и трус. Он украл верблюдов, а когда его поймали — убежал. Теперь я расплачиваюсь за свою семью. — Саид сглотнул. — Иногда очень трудно голодать, но я стараюсь оставаться смелым.
Катеб чувствовал, как Виктория на расстоянии внушает ему, что он должен что-нибудь предпринять — поставить сочувствие выше традиции. Он знал, что она будет умолять за мальчишку так же, как умоляла за отца. А когда-нибудь она умоляла за себя, или эти жертвы предназначались только для других? И как можно связать жадную до денег женщину, мечтающую выйти замуж за принца, с той, что сейчас стояла перед ним? Ту, что плакала о судьбе мальчика, которого даже не знает.
Принц посмотрел на служанку:
— Ему выделят во дворце место. — А потом повернулся к Саиду:
— Ты боишься работы?
— Нет, господин. Раньше я всегда помогал своему отцу. Я сильный и ем совсем немного. — В его словах прозвучали надежда и смирение. Словно надежда превратилась в невероятную мечту.
— Ты будешь есть столько, сколько захочешь, — строго произнес Катеб. — Мне на службу нужны сильные мужчины, а для этого тебе нужно вырасти. Ты будешь хорошо питаться, спать и много работать. Когда все сделаешь, будешь играть, как другие мальчики. Ты меня понял?
Саид кивнул, улыбнувшись первый раз с того момента, как зашел в комнату.
Служанка прочистила горло.
— Господин, можно я буду заботиться о Саиде? Я всю жизнь его знаю. Он хороший мальчик, и мы могли бы составить друг другу компанию.
— Хорошо, — сказал Катеб. — Я поговорю с Юсрой, чтобы она оставила тебе достаточно времени для Саида. — Он кивнул.
Девушка взяла Саида за руку и вывела из комнаты. Он остановился в дверном проеме и помахал Виктории. Как только они вышли, Виктория набросилась на Катеба.
— Он будет слугой?! Ему всего девять лет, и ты хочешь, чтобы он драил полы и стирал белье? А как же школа?! Как насчет образования? Или от этого принцу мало пользы?
— Иногда ты просто невыносима, — сказал Катеб.
— Да плевать я хотела! Ответ я и так знаю.
Катеб прислонился к письменному столу.
— А тебе не пришло в голову поблагодарить меня за то, что я забрал его с улицы? И теперь он находится под защитой самого принца. А значит, будет в безопасности.
— Прислуживая?!
— Пока да, — ответил он, терпеливо. — До тех пор, пока меня официально не провозгласят вождем, у меня мало власти. Как только я займу этот пост, я прощу Саида и верну ему жизнь обычного деревенского мальчика.
— Ах!
Виктория больше не хотела ругаться. Она осмотрелась и снова обратила взгляд на Катеба:
— Ты ничего об этом не сказал.
— Ты не дала мне шанса. Ты слишком быстро меня осуждаешь.
— Не тебя лично, — призналась она. — Я все еще обижена на Юсру и Разу.
— У нас так принято.
Виктория уперла руки в боки.
— Перестань повторять одно и то же. Тому, как поступили с Саидом, нет оправдания.
— Им тоже было неприятно, но они знали, что на то есть причины.
— Тысяча лет назад, может быть, но только не сегодня.
— Юсра твоя подруга. Ты будешь злиться на нее вечно? А Раза? Из-за случившегося ты перестанешь поддерживать ее бизнес? Если они не поступают так, как хотелось бы тебе, они недостойные?
Виктория скрестила руки на груди.
— Ты говоришь, что я к ним слишком строга?
