В распахнутую дверь ворвался ветер – ледяной, с крупными снежинками. Но, замерев у раскрытых рук «старика», ветер резко потеплел, а снег сменился пыльными хлопьями пепла.
Точно летник.
Драчливая душа искры не к месту радостно трепыхнулась, и моё внутреннее солнце азартно вспыхнуло. Жар против жара, лето против лета… капля чужой искры в хладнокровном против урождённой старой крови.
Ух!
Вот только у него нет того, что всегда выручало нас в бою против почти равных. Вёрт, будь начеку. Как любил повторять мой наставитель, настоящая драка должна закончиться на десятом выдохе, иначе это не бой насмерть, а смеховая постановка.
«Старик» тоже понимал, что тянуть не стоит, и нападал с лихорадочной одержимостью. В меня полетели горящие камни и огрызки мебели, сверху закапало что-то едкое, вскипающее на моей защите, а пол под ногами раскалился и стал топким, как трясина. Но мне, разутой, море по колено.
Я легко вспорхнула на ступеньку разогретого воздуха и полностью скрылась в вихре злых искр. И стала им, совершенно забыв о том, что обещала себе не искрить и быть осторожной, что мощь моего солнца в считанные мгновения разойдётся на вёрсты, как от брошенного в воду камня. И кто сюда нагрянет на такой «призыв»… Об этом я тоже не думала. Просто дралась – как в последний раз. Как обычно.
Летник, узрев огненный вихрь, живо попятился. Шаг, второй, третий, чуть в бок… Заготовленная и невидимая «клетка» захлопнулось мышеловкой, «старик» взвыл от боли, а Вёртка ветром вылетела из лохмотьев одежды мёртвой старухи, мгновенно взобралась по здоровой ноге и сомкнулась на шее летника петлёй-удавкой.
– Вёрт, кровь!.. – крикнула я.
И она успела. Прежде чем сработала знакомая «воронка», напротив моей ладони замерло несколько капель живой крови. И наизнанку выверну, тварь…
– Приберись, – попросила хрипло.
Оглянулась в поисках воды, но вокруг был лишь расплавленный и дымящийся камень, а с улицы в дом уже тянулся туман. Но где-нибудь, чуть дальше, точно должен остаться снег… Слепив из крови крупную «родинку», я быстро вышла с постоялого двора, задержалась на крыльце, оглядываясь… и меня как накрыло.
Мир крутанулся и сменил положение. Я постаралась сесть, но не смогла. Рядом исступлённо запищала Вёртка, и её сумбурные мысли орали на весь город: быстро в снег, немедленно! Она вернулась на место, тянула из меня силы, но внутреннее солнце по-прежнему полыхало так, что…
И вот и оно, сбывшееся предупреждение Немы…
«Огонь. Много огня».
Снова откуда-то потянуло жаром. Мне было слишком плохо, чтобы пугаться, и лишь обречённостью накрыло: если нападёт… убью. Но и сама сгорю следом. И на задворках сознания трепыхнулось: это неправильно. Не может во мне быть столько силы… Я много раз использовала вихрь, но никогда…
Никогда.
И это что-то из ряда вон… как и всё этой проклятой зимой.
Сесть я всё же умудрилась, причём на землю. Как упала с крыльца… не помню. Меня мутило, как хладнокровного с перепоя. Слишком ярко разгорелось солнце – слишком много в крови силы…
И слишком близко то, жаркое, незнакомое. «Старуха» это, что ли?.. В пронзительном предутреннем мраке зимнего города ветер гнал по улицам беспощадный летний зной. И я, часто подышав и собравшись, ухитрилась вытрясти из себя несколько искорок. Но они так и остались кружить беспомощными слепыми мухами, ибо…
Вслед за удушливым зноем улицы заливала солнечная волна. Одна, вторая, третья… И я очень – даже слишком – хорошо знала, кто умеет так работать с чарами. Они поднимались выше домов и обрушивались на город, проникая даже в подполы и подземелья, просачиваясь в любые щели, выгоняя наружу всю гнусь. И испепеляя вредоносное. Сложная работа – и бездна опыта: уверенно держать чары, выжимая из себя всё, чутко ощущая грань невозврата и точно зная, что не сгоришь.
И уничтожишь лишнее. И пощадишь обычное. И спасёшь нужное.
Зной заметался по узким улочкам рваным ветром, но где-то рядом со мной его настигло – накрыло волной, прибило к земле и спалило к Забытым. И сразу же вернулась зима – и колючий ледяной ветер показался таким благом…
Я расслабленным киселём расплылась по земле, чтобы спустя не то мгновение, не то бесконечность услышать тихое:
– Верна? Жива?
Да.
И мне опять, хвала Шамиру, повезло. И сегодня я снова буду жить.
А завтра… посмотрим.
Глава 9. Вестники
Мне показалось, что я провалялась в горячке несколько дней, но когда открыла глаза, то ощущения и Вёртка сразу напомнили: нет, всего-то полдня прошло. Время – к обеду. Постоялый двор – незнакомый. А вот искрящий, угнездившийся на подоконнике, – очень даже. И даже слишком.
На табуретке у постели обнаружился кувшин воды, и я осушила его в несколько жадных глотков. И сразу же поняла, что хочу есть. И помыться. Но…
Силен, мой наставитель в пору искрящих, хмурился сурово и укоряюще. И всем своим видом напоминал: наставитель – это навсегда. Раз взял на себя ответственность за подопечного – всю жизнь его учить будешь, в любом возрасте. И поучать.
– Силь, не надо так на меня смотреть, – я покраснела, но глаз не отвела. – Знаю, что дура. Знаю, что так нельзя. Всё знаю.
– Но? – он вдруг улыбнулся. Серебристо-солнечные глаза под обличьем неприметного темноволосого парня засмеялись.
– Жить по уму и опыту гораздо труднее, чем просто быть умным и опытным, – призналась я. – Не получается. Я стараюсь, но каждый раз что-то… мешает. Солнце вспыхивает – и на меня как затмение находит. Гиблое, чтоб его…
– Дети… – Силен качнул головой. – Всё правильно, Верна. Я не имею права обвинять тебя. Извини. Рядом с тобой должен находиться кто-то старший из рода, чтобы присмотреть и помочь. Или хотя бы я.
Вёртка высунулась из-под одеяла и возмущённо заискрила: дескать, я же присматриваю!
– Плохо! – отрезал искрящий. – Если ты не можешь помешать бою, то должна его предотвратить. Найти врага раньше – и задушить, если на чары сил не хватает. А ты боишься оставлять хозяйку надолго. Но ты – не часть тела, Вёртка. Не рука, не нога и не голова. Без тебя Верна справится с чем угодно. Твоя задача, повторюсь, предотвратить беду, а не изображать из себя хвост.
Подруга хмуро кивнула и сразу же ринулась за утешением – обвилась вокруг моего предплечья, уткнулась мордашкой в сгиб локтя.
А больше присматривать за мной и некому… Кроме Шамира.
– Она старается, – заметила я примиряюще. – Она же всего два года со мной. И появилась незадолго до моей… вспышки. Не успела набраться знаний у старших.
– Так пусть пользуется моментом, – проворчал Силен и резко сменил тон и тему: – Есть хочешь?
– Да!
– Встать сможешь?
