– А что именно он делал? – я подалась вперёд.
– А тебе это зачем? – прищурился Зим и язвительно припомнил: – Ты мне не наставительница, и я ни о чём тебе рассказывать не обязан.
– Не обязан, – я проглотила свои же слова с покорной улыбкой. – Но если хочешь понять, что здесь случилось… Я многое могу объяснить. Но прежде мне надо узнать. Всё.
Да, Шамир, кажется, ты прав… А зря так дела складываются или нет, мы узнаем чуть позже.
Или – не чуть.
Знающий вопросительно поднял брови – мол, ну давай, вещай, доказывай, – но я сейчас ничего рассказывать не собиралась.
– Уговорил, – я спрыгнула со стола и звякнула ключами. – Оставляю тебя наедине с твоими ответами.
– Ты куда? – Зим резво соскочил с постели, но опередить искру не дано ни одному хладнокровному. – А я?!
Скрип – и дверь захлопнулась перед носом знающего.
– А ты останешься ждать Мудрых, – пояснила я через решётку. – И пусть они разбираются, ты убил старосту или нет.
– То есть как это – я или не я? – напрягся он.
– Тот парень, что устроил бучу, мёртв, – спокойно ответила я. – И вряд ли в соседней темнице осталось его тело.
– «Воронка»… – сообразил Зим. – Но ты же говорила, что она несколько дней рассасывается… Один круг – за два дня, да? – похвально вспомнил он.
– Есть и другие – более сложные. Которые срабатывают быстрее, – я посмотрела на него в упор. – Ты вмешался – и всё очень удачно сложилось… для них. Но не для тебя. Вопрос в том, Зим, веришь ты мне или нет. Просто так, без доказательств и тайных знаний.
Его молчание было тяжёлым, а взгляд через решётку – неприятным. И наконец он решил. И решился:
– Покажи темницу зимника. Ты ведь там не была, так? Я не слышал звона ключей. Только хлопок входной двери. Ты к нему не заглядывала.
– Я – осень, – и понадеялась, что это объяснение сработает. – Я чувствую смерть и вне своего сезона. Он умер здесь. И предполагаю, что тела не будет.
– Почему? – Зим наклонился к решётке.
– Потому что это будет ошибкой, – я пожала плечами. – И потому что Ярмарочный, где полно знающих и старой крови, – это не долинное захолустье, где нет ни первых, ни вторых. Оставлять здесь тело с чужими чарами – большая ошибка. А они их не допускают.
– Кто? – знающий, казалось, собрался продавить решётку лбом.
– Зим, я не могу рассказать всего, – я качнула головой. – Не могу. Зато я могу тебе помочь и разобраться с этим делом. Или мы работаем на этих условиях, или я запираю дверь и пишу Мудрым. Если им уже не написали. Город-то приличный, значимый. И вряд ли парень был здесь единственным знающим.
Зим отстранился, выпрямился и нахмурился:
– Чем? – спросил едко. – Чем и как ты мне поможешь? В тебе, должно быть, совсем не сталось силы осени.
– Зато остались мозги, – я улыбнулась, – наблюдательность и знания. А они важнее силы.
– Покажи темницу зимника, – повторил он.
– Но не рассчитывай двинуть меня по затылку и удрать, – предупредила я, открывая дверь. – Я всё же старая кровь… немного.
Знающий глянул на меня с явной обидой и молча забрал ключи. Ни одного стражника в коридоре не появилось, поэтому мы беспрепятственно вскрыли первую темницу. Зим зашёл первым, сжав в руке мерцающий снежок, а я – за ним.
Пусто. Но мой спутник, сколько бы ни смотрел, вряд ли заметил бы что-то подозрительное. В отличие от меня.
– Ось, а тебе не кажется, что здесь вообще никого не было? – резонно и ядовито уточнил знающий.
– Нет, – я села на корточки перед постелью и тщательно её ощупала. Гнилостный сквозняк «протухшей» крови сочился именно отсюда. – Стражник сказал, что вас взяли вместе. И закрыли в темнице для одуревших знающих. Но если хочешь – осмотри остальные комнаты.
Зим предсказуемо не тронулся с места, молча наблюдая за моими поисками. На кровати ничего не нашлось, и я полезла под неё. Удивительно чисто, будто нарочно вымыто… Ощущение старых чар почти не улавливалось, столь оно оказалось слабым, – но улавливалось. Тут не только пол помыли… Пальцы ощупывали грубую кладку пола, перебираясь от трещины к трещине, пока не нашли необходимое.
Цепочку.
Я выбралась из-под кровати с добычей и кинула Зиму свою находку – амулет-«имя». Знающий ловко его поймал и немедленно вышел наружу – к свету и факелам. А я снова оглядела пустую темницу, но дуновений крови больше не ощущала – она вся осталась на амулете. Ну, как вся… Едва ли полкапли. Даже не поработать.
– Ну что? – я выглянула в коридор.
– Вьюжен, – безрадостно опознал Зим, пряча амулет в карман потрёпанных штанов. – Так его звали среди наших. И я его знал, Ось. Он в ту же зиму появился, когда и я. Мы неплохо общались.
Я закрыла дверь в темницу и вернулась к насущному:
– Так что за чары он применял?
Знающий заглянул в свою темницу и вернулся с курткой и сумкой через плечо.
– Понятия не имею, – признался честно, застёгивая куртку дрожащими пальцами. – Я не встречался ни с чем подобным. Знаю, ты считаешь меня недоучкой и недалёким, – прищур, – хладнокровным, так? Но зимними чарам я владею хорошо. Я отлынивал от истории, но от знаний своей силы – никогда. И я… не понимаю.
– А если подумать? – я внимательно смотрела на него снизу вверх. – На что они похожи? Забудь о выученном. Просто представь… как с тем снегом, который Вьюжен поднял стенами без ветра и туч. На что было похоже то, что он использовал?
Зим зажмурился, старательно вообразил (и его, бедолагу, аж перекосило), посопел – и просиял. Понял.
– Ось, – светлые глаза потемнели и заблестели, – дошло. Понимаешь, мы же учимся – и учим чары. Мне не умеем создавать своё, только используем то, что придумано до нас. Да, чар много, да, у нас есть выбор – богатый выбор. Но всё равно – мы будто заглянули в лавку, купили необходимое и работаем с этим. А Вьюжен создавал. Своё. Сочинял на ходу, подбирая нужное. Потому и непонятно, какими чарами он снег поднял, чем от меня отбивался.
– Говоришь, он был сильнее? – я вздрогнула, но про себя – Вёртка вернулась. И передавала крайне неприятные сведения.
– Да, – знающий посмурнел. – Если бы он не потратился – на стены, на старосту, – то и горстки снега бы от меня не оставил. А ведь я – не самый слабый, – добавил сухо, без хвастовства. – И не самый неопытный. Но Вьюж то ли восстанавливался быстрее, то ли что…
Не самый неопытный – но, поди, самый недоученный. Мы же все одинаковой силы. И сильнее можно стать за счёт опыта, скорости работы и мозгов. Но никак не за счёт собственно силы. Но это добавочное «не самый неопытный» говорит само за себя. Вьюжен был именно сильнее. Как я-искра от природы сильнее любого знающего-летника, даже опытного Мудрого.
