Пёс выразительно прищурился. Я в замешательстве нахмурилась. Живо перебрала свои нехитрые уменья и снова поморщилась:
– Ну нет! У меня не получится. Даже и пробовать не стоит. Сгорю враз. Да, знания у меня есть. Но знаешь, почему они даются нам без возрастных запретов? Потому что предполагается, что на чужой памяти мы быстро поумнеем и не схватимся за то, до чего не доросли. Я знаю, что не доросла. Я не возьмусь. Я не могу… – и запнулась.
…подвести Шамир. Я обязана ему… всем.
И эти, недознающие, выходит, тоже кому-то так обязаны, что не имеют права его подводить. Даже если понимают, что их обманули, использовали, погубили. И губят каждый день.
Чем же он их так держит, этот чучельник? Чем берёт? Что обещает? Или – чего обещает не делать?..
Пёс одобрительно кивнул, лениво потянулся и встал, оставив на снегу свою лохматую тень. И посмотрел на меня очень выразительно. И я вдруг поняла – нет, скорее даже услышала эхо тихого голоса: «Тень».
Конечно…
Кровный наставитель.
– Хочешь сказать, они умеют? Вытягивать из жертвы нужное? – нерешительно уточнила я. Знаний о кровных наставителях у меня имелось прискорбно мало. – И могут? И делиться потом узнанным – тоже?
Пёс явственно улыбнулся. Я шумно выдохнула и тоже улыбнулась:
– Спасибо!
Он важно кивнул.
– Дальше когда едем? – вмешался Зим.
– Спасибо, – повторила я и повернулась к знающему: – Уже. Я всё.
На сей раз Зим устроился не на облучке, а в санях – напротив меня. И, едва Норов гикнул, а сани понеслись по сияющей заснеженной равнине, знающий требовательно уставился на меня:
– Может, хоть что-нибудь объяснишь?
Я задумчиво прищурилась и поджала губы, но он не сдавался:
– Ось, я видел то, что не положено, – и выделил два последних слова. Показалось, издевательски. И тем же тоном продолжил: – И знаю то, что не положено. Да ещё и общине наврал. Поздно делать вид, что каждый из нас – сам по себе. И даже твои «воронки» ничего не изменят. Если я не сейчас вмешаюсь, то потом. Когда-нибудь то, что ты пытаешься спрятать, выползет, – и с меньшей уверенностью добавил: – Ведь наверняка же выползет. И что мне тогда делать с тем, что я знаю?
Зерно истины в его словах имелось. И верно, Шамир мог развести наши пути, но однажды на тропу Зима упадут такие тени Забытых, на которые он не сможет не обратить внимание. В которые не сможет не поверить. А чем больше обитателей Шамира будет готово…
Я поёрзала на жёстком сиденье, устроилась поудобнее и внимательно посмотрела на Зима:
– Что именно о Забытых ты знаешь? Коротко и внятно. И неважно веришь или нет. Всё, что знаешь.
Он нахмурился, покопался в памяти и пожал плечами:
– Только то, что знают все люди. Они появились из ниоткуда – четверо сильных кудесников. Стужа, Потоп, Зной и Буря – так их прозвали в народе. Зачем они убивали и что искали… Мнений много. Основное – что в них было столько силы, что они рехнулись. Но мир уничтожать они не собирались – просто избавлялись от чар. Две трети земель, по которым прошлись Забытые, непригодны для проживания. А досюда они не добрались. Пропали. Говорят, истратили силу – и сдохли. Вот и всё. Если коротко.
Я кивнула:
– Очень хорошо. Вернёмся к тому, что я сказала в Ярмарочном. Помнишь?
– Они голодны до старой крови, – знающий тоже кивнул.
Надо же, самую суть выцепил…
– Об этом позже. Ответь на один простой вопрос: стужа, или потоп, или зной, или буря в природе возникают сами по себе?
– Нет, – немедленно отозвался Зим. И поднял брови: – То есть всё-таки они созданные?
– Ничто не возникает само по себе. И никто не появляется из ниоткуда, – я склонила голову набок и улыбнулась: – Кроме, разве что, Шамира. И то… это просто неизвестно – чьё он творение. Но мы не будем сравнивать живую душу мира и мёртвую человечью кровь, перенасыщенную чужими чарами. Хотя – да, Зим, – у нас были предположения, что Забытый или его заготовка – случайность. Непредвиденное творение цепочки случайностей. Которую кое-кто заметил, проследил и повторил. Так Шамир создаёт озёра – и так люди повторяют за ним создание прудов.
– Хочешь сказать… – знающий запнулся. – Шамир сам?..
– Может быть, – и ведь он чувствует свою вину за что-то… да доказательств нет. – Мы не знаем. Потому и утверждать не берусь. Их создали – они появились, – я скривилась: – и мы огребли.
– Перенасыщенную чужими чарами? – с интересом повторил Зим. – Чьими?
Я вздохнула про себя и ровно спросила:
– Что, никогда не интересовался тем, откуда взялась сила знающих?
– От Шамира, – ответил он быстро и без сомнений. Да ещё и посмотрел с осуждением, будто я издеваюсь.
– От Шамира-то от Шамира, – теперь я вздохнула уже вслух. – Да не только от него. Их было четверо – Забытых, так? А кого в мире ещё четверо?
– Народов старой крови. И… – запинка. – Нас. Знающих. Четыре сезона силы.
– Безлетные – они же обжигающая кровь, – я начала загибать пальцы. – И они же, кстати говоря, знающие – первые, истинные знающие этого мира. Они не старились и не продолжались в детях – зато хранили все знания Шамира, от зари времён. Но обжигающим бывает не только огонь, так? Ещё и холод. Зима – их время, мороз – их сила. Они давно спрятались. Устали жить бесконечно. Но когда мир горел в огне, они вернулись. Кто-то из них выводил людей, кто-то – собирал нас, а после они основали первую общину знающих из людей и помогли им освоить новые уменья. И очень печально, Зим, что ты об этом не знаешь. Как и о том, что владеешь частичкой силы безлетного, погибшего во времена Забытых. Да, они смертны, если что. И их силе требуется живое вместилище. Иначе мир заполонят голодные стаи и прочие волшебные и опасные необычности.
– То есть, – он едва заметно покраснел, но глаз не отвёл, – они и теперь… могут вернуться? Безлетные? Если… опять беда?
– Не совсем, – я улыбнулась. – Они снова спрятались, но не ушли. Они среди нас, в разных обличьях. Безлетные, как и мы, знают, что Забытые вернутся, поэтому остались присматривать за Шамиром. Однако они выбрали такую внешность, такие роли… И как-то наловчились скрывать силу. Теперь их не ощутить и не распознать, если наверняка не знаешь, как именно они выглядят.
– Не скажешь, да? – разочарованно понял Зим.
– Ладно, – разговор вильнул в сторону, ну и пусть. – Например, это Уводящие.
– Что? – не поверил знающий. – УводящИЕ?
– Людей много, – я пожала плечами, – и умирает их в один день прилично. Неужели ты и вправду думал, что она одна – Уводящая? Нет, их много. Они обитают в месте, которое мы зовём Гиблой тропой – это прослойка между миром людей и живой сутью Шамира. И это их добровольный выбор – наказывать провинившихся долгими блужданиями в безвременье или награждать заслуживших прямой дорогой к Шамиру. Перевари. Усвой. И вернись к тому, с чего мы начали.
