– Да, привет. Да это просто ужасно, я упал на алтарь и чуть не разбил себе голову. Это всё разлитое масло, просто ужас какой-то.
Однозначно голос Пастора.
Неразборчивое бурчание в ответ.
– Да я жду медиков, должны приехать скоро. А? С какой целью интересуетесь? Амрита сейчас дома, занимается домашней работой…Я не знаю ничего про это, может свет выключили в доме. Молодой человек, сейчас не лучшее время для вопросов, я плохо себя чувствую, у меня кружится голова.
– Че ты докопался, ты не видишь, что ему плохо?
Так это один из наемных помощников.
Оправдательное бурчание.
– Давайте поговорим в следующий раз… Нет. Её здесь нет. Что вы себе позволяете? Вы что пьяны?
– Убирайся отсюда бухарик – громкий голос того, кто стоял возле машины.
Опять бурчание.
– Пастор, вы как себя чувствуете? Не обращайте на него внимания, пойдемте.
Громкое бурчание.
– Иди иди, дальше за деньги продавай свою душу, тебе здесь не рады – вновь раздался голос за стальной стенкой багажника.
– Ну прекратите все! Я не желаю этого слышать. А с тобой мы поговорим в другой раз.
Шаги стали удалятся. Массивная дверь приоткрылась и хлопнула.
– Ну что, доволен Джей Джей? Ты, по-моему, охренел в конец уже. Приходишь тут, разжигаешь, провоцируешь. Ты же только и делаешь что пьешь и долбишь, шарахаешься тут по окрестностям… Да видел я твои стримы, ты там упоротый вечно валяешься в непотребном виде, мне кажется полиции стоит проверить, где это ты столько дури берешь и откуда у тебя деньги на такую жизнь.
Вновь злое бурчание.
– И что ты сделаешь?
Бурчание становится громче.
– Слышь, да тут все знают, что ты запал на дочь Пастора, все видят, как ты за ней вьешься. Хочешь использовать её для своего шоу, грязный ублюдок, думаешь переспать с ней ради контента, да? Лишь бы рейтинг набить, лживый ты кусок дерьма, от таких как ты одни проблемы.
– Убирайся отсюда – вновь раздался голос у кузова и едва он успел сказать еще что-то Бенжи вновь принялся неистово колотить по стенкам багажника. Связанными ногами это делать оказалось совсем не просто. Он услышал, как кто-то рядом начал громко кашлять, затем повернувшись облокотился на кузов так, что его руки ощутимо продавили мягкое, водонепроницаемое полотно, закрывавшее верхнюю часть.
– Тебе пизда, сученок. – шепотом произнес голос.
На парковке вновь раздались возгласы, один из друзей вступил в стадию физического противостояния, видимо, оттолкнув Джей Джея. Их крики были похожи на собачий лай, быстрые и отрывистые, затем вновь короткий диалог на повышенных тонах и снова лай. Несколько заклепок щелкнули с внешней стороны и Бенжи почувствовал, как свежий воздух ворвался в его клетку сквозь небольшое отверстие. Небо было относительно чистым и отражаемый от луны солнечный свет подкрашивал белыми оттенками колышущиеся на ветру деревья. Их листья двигались в прекрасном танце, таком который может создать только сама природа. Простом и в тоже время невообразимо сложном, без каких-либо мыслительных конструктов, без деления на Я – Лист, Я – Ствол, Я – Ветер, колышущий их. Всё это было единым целым. Далекие звезды, летящий сквозь пространство и время свет, освещающий жучков в траве, которых искали маленькие ящерки, за которыми приглядывали совы, сидящие на ветвях. Где-то в глубине сердца, ему так захотелось стать такой же частью общего целого, раствориться и просто существовать, без правды и лжи, без страданий, предательств и непрекращающихся попыток найти себя в этом мире, что на глазах навернулись слезы. Воодушевляющий вид природы затмился видом невероятно быстро приближающегося кулака. Твердые, как деревянный брусок костяшки ударили его в область уха, раз, чуть ниже, два, боль почти не почувствовалась, потому что на третий или четвертый удар его голова с амортизировала от стального пола и он мог поклясться, что почувствовал, как его мозг, словно шар от пинг-понга, ударился о внутричерепные стенки погрузив всё пространство во мрак. Он потерял сознание во второй раз.
Спустя вечность и череду странных видений, кто-то открыл водительскую дверь и сев в кабину запустил мотор. Тело стального животного сотряслось и завибрировало. Тысячи механизмов единовременно пришли в движение, пробужденные неведомой силой.
– Живой? – тонкая палка уперлась в его лицо чуть ниже глаза. Бенжи открыл один и уставился перед собой. А нет, он открыл оба, но видеть мог только одним. Как странно подумал он. Если ему сейчас выколют глаз, он даже этого не почувствует. Почему-то эта мысль его развеселила, и он представил себе жаренное яйцо, разрезанное ножом из которого вытекает желток, в который так вкусно обмакивать кусочек хлеба запивая сладким зеленым чаем на завтрак. Никакой боли, кожа казалась принадлежит кому-то еще, но не ему. Ему принадлежали только мысли. Или они тоже не ему принадлежат? Их поток замер в молчании разглядывая это странный конструкт, словно ребенок пытающийся понять, как собирается кубик Рубика.
– Живой еще – радостно крикнул один из бандитов – поехали проветрим нашего друга.
– Слушай, а где …?
– Да похуй вообще, где-то там валяется у лестницы. Он всегда был неуклюжим ублюдком. Давай, погнали.
Пикап поочередно накренился то в левую то в правую сторону, двери захлопнулись и машина тронулась с места.
Бенжи машинально выл от боли, когда машина прыгала по кочкам. Надрывный крик сквозь вонючую, пропитавшуюся слюной масляную тряпку помогал хоть как-то отвлечься. Он бы уверен, что уже обе его руки переломаны окончательно. Но боль не была в каком-то одном месте, она, словно буй во время шторма, лишь держалась на плаву внутри черепа, где-то в области затылка, и фиксировала бушующие волны, растекающихся по всем клеткам, и дающие обратную связь в мозг. В её волнообразном течении и была самая невыносимая часть. Так бывает, когда болят нервы в корнях загноившегося зуба. Первые дни – это самый ад, ни есть, ни спать. Мучительное страдание чуть слабеет через две недели и к концу третьего месяца ты уже просыпаешься с этой болью и идешь заниматься делами, ну есть и есть. Когда сильнее, когда слабее, зависит от концентрации мыслей. Если разум занят, то и боль притупляется. Адаптивность мозговой системы – физический механизм, воспроизводимый в существах миллионы лет, независящий от того какую религию ты исповедуешь, любишь ли бассет хаундов, применяешь гирудотерапию или заморачиваешься с детальной раскраской пластмассовых фигурок для настольных игр по вымышленной вселенной. Если изо всех сил стараясь унять боль, думать, что её не существует, пытаться сознательно блокировать её где-то там в мозгу – можно заметить ровно обратный эффект. Для сознания попытка остановить действие по средствам желания его не совершать и есть само действие. Ты будешь продолжать ярко чувствовать боль пытаясь её не чувствовать. Такой вот парадокс.
Но даже не это приводило его в ужас. Проснувшаяся интуиция, темной, мрачной, костлявой рукой гладила его по голове, уверяя, что это последняя поездка. Время пришло, мальчик – шептала она сквозь его отчаянные крики – время пришло. Жалость к себе, еще одной костлявой фигурой сидела у него на шее, выдавливая ручьи слез из микроскопических каналов расположенных в уголках глаз. Желание пожить еще чуть-чуть, хоть как-то, хоть со страданием, хоть болью, да с чем угодно, навалилось на него всем весом, сдавливая грудную клетку и превращая его крики боли в леденящий душу вой отчаянья. Так много всего было ложно важным, так много всего осталось еще неизведанным. То, что произошло сегодня не укладывалось ни в какие рамки. Никто не может двигаться с такой скоростью. Пастор и его дочь – это одно существо? Оно чуть не отсекло ему голову, а он даже не почувствовал удар. И Банда Четырех выполняла какую-то работу для них, для чего? Что за херня тут творилась всё это время прямо под носом? Никто кроме него даже не задавался такими вопросами и теперь за это знание он заплатит жизнью. Они везли его по грунтовым дорогам, и он слышал, как о борта скрежетали ветки кустарника, а мелкие камешки бились о днище. Они неслись по пересеченной местности, вдалеке от дорог, явно не заботясь о машине.
