– Что? Я не слышу? – раздался голос снизу. Облако дыма вылетело в воздух и устремилось вверх.
– Зря ты перешел мне дорогу, Бенжито. Готов поспорить ты даже не в курсе, что твоя надменная шлюха мать, помогла, чтобы ко мне с младших классов относились, как к куску дерьма.
Густые облака дыма и пара быстро растворялись в чистом, осеннем, вечернем воздухе. Он чуть присел, застегивая ширинку, затем обтер пальцы о край куртки и взял сигарету той рукой, которой только что держался за хер. Зажав её между средним и указательным пальцем, он жестом указал на висящего над пропастью одноклассника.
– Мой отчим бил меня так, что я ссал кровью, а тебя когда-нибудь пиздили за оценки?
Бенжи вновь попытался что-то сказать, ветер начал его раскачивать сильнее и его затошнило. Он уже ничего не видел, лодыжки болели так, словно вот-вот оторвутся. Кто-то громко плюнул в его сторону, но промахнулся, так как в воде послышался всплеск. Медленно раскручиваясь на веревке, он вновь оказался лицом к берегу. Стоявшая на берегу тень положила еще мерцающий оранжевым огнем окурок между указательным и большим пальцем и ловко щелкнула ими пытаясь попасть в висящего над пропастью одноклассника.
– Тут не очень глубоко Бенжи, если сможешь выплыть, я тебя прощу. По-братски, кровь за кровь. А? Как насчет такого предложения?
Он развернулся и проследовал до машины. Веревка дернулась, словно по ней пустили электрический ток. Бенжи тряхнуло так, что с лодыжек срезался кусок кожи с едва начавшими там расти волосами. Он начал опускаться вниз. Может быть это его шанс. Может тот лишь хотел его запугать и, ох блять, у него это получилось. Спасительная надежда острым клинком врезалась в его сердце, он принялся орать и рыдать, вновь колыхаясь в воздухе, как насаженный на крючок дождевой червь. Вода неумолимо приближалась, он почувствовал, как прохладная жидкость коснулась его разгоряченной макушки. Опускаясь ниже, лоб и глаза, разбухший словно слоновья нога нос. Он едва успел вдохнуть ртом, прежде чем погрузился в воду. Машина остановилась. Может не хватило длины веревки, может её сейчас отцепят, а может его просто наебали.
Мы все состоим из одних и тех же атомов. В нашем теле присутствуют 60 природных элементов, но самым главным соединением является – вода. В молодом организме примерно 80% от массы клетки составляет вода, вне во клеточной среде примерно 30%. В клетках мозга – примерно 85%, в плазме крови – 92%, в жировой ткани – 99%, в мышцах – 65%, в костях – 20%. Вода – самое важное соединение, давшее жизнь всему органическому, что когда-либо вырастало на планете Земля. Каждый день, каждая клетка нашего организма зависит от свежей, чистой воды, которую мы обязаны ей предоставлять в довольно строго оговоренном объеме. Без воды организм очень быстро погибает, также, как и при гипергидратации, когда избыток воды приводит к лихорадке и отекам легких и головного мозга. Мы знаем примерно 50 разновидностей воды и 4 агрегатных состояния. Как доминирующий вид млекопитающих с невероятно развитым мозгом, мы жалеем лишь о том, что у нас нет природной способности дышать под водой. Столь важная и неотъемлемая для жизни субстанция в одну секунду превращается в самую враждебную среду в мире, стоит только засунуть свою голову под воду.
Бенжи заорал что есть сил, выпуская изо рта тысячи пузырьков воздуха, мгновением спустя чувствуя, как в легкие врывается раскаленная жидкость, всё тело начало сотрясаться в конвульсиях. Он тщетно пытался раскачаться, чтобы вытащить голову из воды и пару раз ему это удалось, но силы неумолимо покидали его. Подчиненное древним инстинктам выживания тело жадно пыталось найти для себя возможность дышать, в то время как ненужное болтливое сознание, не способное ни на что кроме как визжать в безумии и агонии с пугающей быстротой сворачивалось в точку. Так ли должна заканчиваться жизнь? Мы почти не чувствуем настоящего момента, вечно занятые процессом мышления, привитой нам с самого детства привычкой думать, до того момента пока смерть не коснется нас, делая очевидным, что жизнь это не только непрекращающееся мироописание, болтовня в голове, разыгрывание, пусть и кажущихся такими реальными и весомыми, сцен батальных битв, отстаивания своих доводов, конфронтаций, интимных моментов, которым никогда не суждено произойти в реальности и даже не субъективные ощущения, видение, слушание, чувствование. Тело не есть мы сами, как и наше сознание не есть я. Всё это лишь привычка так думать. Всё чего мы боялись, становится осязаемым, бесконечным пространством, наблюдая уходящий мир полный бессмысленных эмоций и страданий в себе о себе. Что из всего пережитого стоило таких тяжелых эмоций и такого трагического завершения? Конкретно в его короткой жизни – практически ничего и в то же время всё. Являясь частью одного большого целого, но, собственным невежеством разделяющим всё на небольшие замкнутые части, которые оно отчаянно пытается загнать в придуманные собой же рамки, вдруг приходит понимание – что даже дуализм жизни и смерти, мужское и женское, быть водой и не уметь жить в ней – даже полные противоположности являются лишь функциями одной общей системы и какими бы важными мы себя не считали, есть силы которым нельзя приказать это изменить. Жаль, что это понимание приходит так поздно. Оно способно лечить и способно калечить. Но жалость – это пустое чувство, в нем нет силы. Бенжи на долю секунды задумался, а вдруг все те призраки, о которых о читал в детстве, духи, тени из легенд, также боятся проявлений этого физического мира, что и мы их, но страстно желают узнать, что на другой стороне? Дернувшись еще пару раз конвульсивно, Бенжи в последний раз потерял сознание и захлебнулся.
Глава 5 Баланс
Теплый осенний ветер шумел, раскачивая деревья. Птицы то и дело летали в поле зрения, ловко маневрируя в потоках воздуха едва заметными движениями кончиков крыльев. Пара ворон лениво переговаривалась, разглядывая пейзаж и гостей, приехавших этим утром на маленькое церковное кладбище. Небольшие, истершиеся под тяжестью лет и пережитых сезонов покосившиеся надгробия вырастали из-под земли в хаотичном порядке. Некоторые невероятно древние, некоторые еще сохранили выгравированные надписи на старинных наречиях с датами и прощальными словами. На дальнем краю двора, огороженного невысоким металлическим забором с покосившимися пикообразными столбиками, уже потерявшими часть своей краски, одно надгробие выбивалось своей новизной. Блестящий, новый, гранитный камень еще отражал солнечный свет, словно метафора жизни в памяти людей, еще свежая, еще яркая, с сильными чувствами. Человечество давно отказалось от такого типа захоронения человеческих тел и дело было совсем не в ритуалистике.
Харт стоял, глядя на едва заросший прямоугольник еще казавшейся свежей земли насыпанной небольшой горкой. Она начала проседать под собственным весом то тут, то там, указывая на то, что под толщей было что-то закопано. Тяжелый деревянный гроб лежал в трех метрах под землей, покоившееся в его недрах существо некогда жило и ходило ногами по этой самой земле. Сверху возвышался свежей надгробный камень с выбитыми инициалами и датой рождения – смерти. Харт казался отрешенным, не фокусируя взгляд на чем-то определенном он созерцал прямоугольник земли, который уже зарастал короткой газонной травой. В отрешенном сознании автоматически всплывали мысли, как бегущая строчка, где-то на периферии сознания. Сколько уйдет времени, чтобы червям пробиться в саркофаг, могут ли разрастающиеся корни разломать корпус гроба внутри, под землей, и сколько сотен тысяч лет распадаются человеческие кости? В безвоздушной среде, утопленные в болоте, упавшие на дно водоема и заросшие илом, кости могут сохраниться на сотни тысяч лет, а то и миллионы. Так странно, что тело может прекратить жизнедеятельность через 1-5-10-15-20 лет после рождения, а кости могли пролежать в земле целые эпохи. Мы рождены здесь, из этой же самой земли, из тех же материалов которые когда-то собирались словно конструктор в сложнейшую физиологическую машину, и каждый из нас умрет, вернув взятое на прокат тело обратно в землю. Да даже сжигая тела, дым, пепел и прах выбрасывался в атмосферу, где, путешествуя на тысячи километров, соединяясь с твердыми частицами, конденсируя вокруг себя влагу микроскопических частиц, формируя капли и проливался на землю живительным дождем давая жизнь и питание другим органическим созданиям.
