Что-то тут было. За долгие годы службы, а затем гражданской работы с людьми и десятками тысяч отыгранных сценариев он научился, что называется “чувствовать клиента” и он знал, когда что-то не попадало в шаблон. Какие-то странные мелочи, зачастую не осознанные, едва заметные, но иногда и специально сконструированные ситуации. Фигура на заднем плане стояла неподвижно. Он чувствовал это, и он научился доверять своей интуиции.
Спустя несколько минут напряженнейших усилий он даже уловил, как из микроскопических пор на лбу и спине выделялись маленькие капли пота начиная свое скоростное ралли по коже. Затем раздался звук шагов и одна из дверей холодильника открылась. Харт моргнул, тело чуть содрогнулось, словно его ударило статическим электричеством, с необычайной осторожностью он приоткрыл рот и едва слышно, протяжно, выдохнул весь воздух из легких. Он бросил мельком взгляд на парковку – ну да – паренек, довольно улыбаясь, как только умеют улыбаться молодые люди, находящиеся под влиянием химии влюбленности, шагал прочь с парковки, чуть ли не махая пакетом со стеклянными бутылками так, словно там лежала одежда. Стекло в машине пастора поднялось, скрыв за тонировкой всё что происходило внутри. Он вновь сменил вкладку на камеры наблюдения и увидел, как пастор продолжает разглядывать витрины и изучать ценники. Спустя минут десять Пастор подошел к прилавку и выгрузил из корзины продукты. Расплатившись и как всегда вежливо перекинувшись парой обыденных предложений, он вышел на улицу.
Солнце ярко светило, день был безоблачный, бесконечное пространство неба заливало мягкими тонами синего. На улице раздавались крики детей, бегающих по просторной стоянке, по сути, соединяющей 3 дома: магазин Харта, который он выкупил, вернувшись со службы и осев на гражданке, в спокойном, как ему тогда, казалось, месте. Дом семьи Сукудзи, стоявший по середине и огражденный отдельным забором. Приятное матово-белое с черным, трехэтажное строение, всегда в идеальном состоянии, с чистыми вымытыми окнами, небольшим бонсай садом и принадлежавшую этой же семье гостиницу на дальнем краю улицы. Парковка перед ней, имевшая собственные въездные пункты со шлагбаумами и охраной, всегда была забита кучей автомобилей и постояльцы с деловым видом, выходившие на парадный вход, чтобы попросить подогнать им машину стояли, под широким стеклянным навесом, болтая по связи и дымя сигаретами. На асфальте перед магазином, уже, как всегда, россыпью появлялись нарисованные мелом схематичные изображения людей: женщины с треугольными телами, мужчины с квадратными телами. То тут то там проскакивали сердечки, цветочки, цифры от 1 до 20, рычащие динозавры, ракеты, взмывающие в воздух и роботы, стреляющие лазерными лучами в астероиды, длинные поезда, состоящие из вагонов всех цветов и геометрических форм, корявый английский алфавит и японская иероглифика с пропущенными черточками. Семья Сукудзи сдавала первый этаж своего дома под частный центр дошкольного обучения и ребетня иногда вываливала во двор, разрисовывая всё, до чего могли дотянуться. Делать это они должны были строго на территории своего центра, но ассистентки учителей, которым видимо платили не так уж и много, без лишних эмоций шли в магазин, чтобы купить что-нибудь перекусить или насладиться фруктовыми компотами, которые Харт специально возил из другой части Района, потому что они нравились ему самому, и в итоге стали так хорошо продаваться, что он иногда даже задумывался о покупке франшизы.
Дождавшись, когда поток клиентов сойдет на нет, Харт вновь открыл космический атлас, войдя в свою учетку. Окошко с новостями и обновлениями выскочило на экран:
Обновления в Системах:
Кеплер 438 в созвездии Лиры
Кеплер 69 в созвездии Лебедь
Составлены детальные карты ландшафта и внесены изменения по угловым координатам, для 3D и VR моделирования наблюдения с поверхности.
Глубоко погруженный в свои мысли он не заметил, как пролетело время.
Звякнул колокольчик, в магазин забежали несколько детей и сразу побежали к холодильнику с газировкой. Невысокий тучный мужчина подошел к прилавку, покопался в шоколадных батончиках, взял охапку и кинул на прилавок.
– Папа, папа, можно я возьму это? – Девочка размахивала розовой колбой с пенной водой и круглой кисточкой для мыльных пузырей. Мужчина чуть закатил глаза.
– У тебя дома куча таких лежит.
– Нет – ответила девочка – Они пустые уже, а эта полная. И эта с пандой, такой у меня нет.
Мужчина покачал головой и сказал
– Ладно, клади сюда – он указал пальцем на прилавок, и девочка закинула конфеты и мыльную трубку. К ней присоединились двое других детей, радостно перешептываясь и показывая пальцами на галактический атлас, красиво проецируемый в воздухе. Харт пробил товары: 47.5 кредитов. Кассовый аппарат вывел проекцию кода для оплаты, и мужчина перевел деньги с палмпада повернув его экраном к изображению.
Принималась любая земная валюта, с 0,5 % конвертацией по установленным в единое время курсам валют. Все виды долларов, рубли и юани платились 1 к 1 по своему курсу без %, за этим строго следили. Различные внеземные валюты меняемые на земные требовали подтверждений по счетам от банка, и на них был более высокий процент. Самая дорогая операция была конвертация местных кредитов на внеземную наличку. Вот там с вас сдерут так, что любой банк бы пожал руку черным обнальщикам за такую, по-настоящему, галактическую наценку. Обычные банки почти не выполняли таких операций по гражданским запросам, деньги печатались строго для отделений банков той планеты где использовались, доставляли их в военных конвоях (я даже не хочу говорить о том, что случалось с теми, кто по тупости решал заняться космическим пиратством, и нарывался на замаскированный под гражданское судно военный крейсер. Ежегодный дайджест самых тупых гангстеров в галактике пользовался особой популярностью и попасть в него надо было ну очень серьезно постараться. Про последствия попадания туда я вам расскажу, как-нибудь в другой раз, но просто знайте, в мире действительно есть вещи похуже смерти). Напечатанные деньги всегда помечали, их очень сложно подделать и потому они были предметом острой необходимости для разного рода преступников, промышляющих во внеземных колониях.
Погруженный в свои мысли Харт отметил, что, когда эта семейка заходит к нему в магазин, с полок пропадают товары. Иногда дети что-то тайком забирали, обычно разноцветные мятные леденцы, небольшие батончики мороженного, но и отец семейства не отставал, таком выкрадывая небольшие бутылки с дешевым виски, пакеты с острым вяленым мясом и различные чипсы.
Размышляя над тем почему люди с явным отсутствием финансовых проблем воруют в магазинах он раз за разом приходил к одним и тем же выводам. Вся система обучения, восприятия и миро описания прививаемая социумом в целом и родителями в частности являлось грубейшей попыткой придать бесформенному и всеобъемлющему форму, дать ему описание и указать на базовый функционал, отрезая всё остальное, загоняя сам процесс мышления в фиксированные рамки, заставляя проявлять индивидуальность через достижения которые сама же система и предлагает, что раз за разом приводит каждую существующую индивидуальность к массе неразрешимых логических ловушек, неврозам, глубочайшему экзистенциальному кризису по мере проживания жизни и другим побочным проблемам. У этой фабрики производства рабов не было ни начала ни конца. Из поколения в поколение принято холить и лелеять систему хищнических инстинктов, романтизируя силу, власть и материальное богатство в сравнении с другими личностями, хотя эта же парадигма, в буквально промышленных масштабах, совершает геноцид человеческих существ, где бы они не начинали жить. Так яростно оберегаемая ими же, и принимаемая, как единственно верная. Ни одни опиаты, нейротоксины, загрязнённые микропластиком водоемы и природные катаклизмы не могли сравниться с той по истине кровавой жатвой, несущейся смертельным вихрем по всем планетам, где присутствует Человек.
