Латран стоял у надписи на стене и внимательно ее изучал. Приблизительно так же он пялился на портрет Марии, висящий у меня в кабинете, когда туда однажды попал. В принципе, в любом соборе есть фреска или мозаика, изображающая Пророчицу. Причем это не абстракция какая-то, облагораживающая человека, а настоящий образ. Я когда-то приволок парочку художников и заставил их писать максимально реалистично. Фаюмская
[38] и итальянские школы. Все прочие изображения – копии с работ этих двоих. Каюсь, оригиналы никому не отдал. Даже императору.
Что латран на стене нового надеялся найти, не имею представления. Судя по нашим беседам, Бэжигижиг, что дословно «один день», прекрасно знал не только решения Великого Собрания, но и как работали тамошние комиссии. На сбор съехались сто двадцать семь деятелей новообразованного духовенства. Там были наиболее авторитетные представители от всем известных епископов до бродячих магидов-проповедников. По одному вопросу спорили главы больших городов и прославленный ученый-теолог из академии с главой Ордена Милосердия и жрицей.
Хвала Творцу, у меня было время подготовиться и поговорить с нужными людьми, пока съезжались. В массу вопросов я не вмешивался и даже не пытался вникать. Но иные пришлось продавливать буквально силой. С каким бы уважением ни относиться к вере и каким бы влиянием на умы Церковь ни пользовалась, она не должна была стать частью государства. Политическая власть в руках императора и носит светский характер. Даже вступление в должность нового главы государства не сопровождалось религиозной церемонией. Юрисдикция Церкви признавалась лишь в правилах поведения. За Церковью сохраняется проповедь и отправление таинств, в этом ее предназначение. Для прочего существуют гражданские власти. А так она даже должна была платить налоги и подчиняться общим правилам, если занималась хозяйственными делами.
– Второй символ веры после «Кроме Ylim, нет других богов» и «Пророчица принесла нам Его слово. Он есть Истина, Бессмертный и Нерожденный», – сказал латран, поворачиваясь, – не менее важный: «Мы верим в Единую Церковь и Святую Книгу».
Он очень отличался от аперов и урсов. Если те внешне походили на человека, пусть и лицо смотрелось грубой пародией на людское, то у этого самая настоящая собачья морда. Латран – это не вполне пес или койот, которого я никогда не видел, не водятся они здесь, и откуда взялось слово, не имею понятия. Вполне себе симпатичная морда, напоминающая нашего дворового Дымка. Постоянно вызывает желание почесать между висячих ушей. Правда, за такую наглость он запросто может и пальцы откусить, зубки совсем не человеческие, однако резкого отторжения, как те же аперы, не вызывает. Даже присутствующий в отличие от остальных зверомордых хвост ничуть не смешит. Какая ж псина без этого важного элемента. Он и машет им иногда вполне однозначно, показывая довольство или иные эмоции. Полагаю, сознательно вводит в заблуждение. Ну а когда говорит, порыкивает, но к этому можно привыкнуть.
– Это к чему, господин посол? Вы сомневаетесь в нашей вере? – спрашиваю у Бэжигижига.
– «…явилась в мир нести веру повсюду, уничтожая злое и греховное. Ради спасения всех, обладающих разумом!» – процитировал Бэжигижиг далеко не каждому известную фразу.
На Великом Собрании по данному поводу случилось заметное смущение. Все понимали, что канон Святой Книги будет утвержден раз и навсегда. Что именно должно в него входить, никто не сомневался. «Диатессарон» – сборник изречений Пророчицы, катехизис – поучение, содержащее основные положения веры, изложенные в виде вопросов и ответов, а также полный список молитв и предписаний – когда, по какому поводу и каким образом их необходимо произносить. Проблема была в том, что после создания первого варианта «Диатессарона» Мария продолжала проповедовать. Да и иные обряды слегка поменялись в условиях реальной жизни. Кое-что требовалось добавить, изменить. А вот выкинуть?! В конце концов первый вариант утвердили окончательно, добавив к нему еще почти сотню страниц более поздних высказываний. Там даже отдельный раздел «Война» имеется, поскольку Мария много говорила об этом в последние годы. А как иначе, если боевые действия идут и люди невольно сталкиваются с повседневными сложностями.
– Я, – с ударением отвечаю, – верю в это. Церковь открыта для всех, без разницы в виде, расе и поле. А магид Пирр умер за сказанное, проповедуя.
Я ведь обещал ему смерть? И обеспечил. Хотя красномундирники редко сдавались, все ж и на Сицилии, и в иных местах их брали в плен, как и симиа их отцов. А в Сиракузах, когда Малха раздолбала цитадель, там нашлось три сотни взрослых полулюдей, включая нескольких женщин, и почти тысяча детей. Урса ни одного живым не взяли. Они убивали свои семьи, лишь бы не попасть в руки врагов. Придурки. Я б их отпустил за выкуп непременно. За немалый, как водится, но казнить без причины?
Малолеток разбросали по приемным семьям. Большинство из них и не вспомнит потом о происхождении, разве потомков не оставят, но усыновление достаточно распространенный обычай, всегда можно найти наследника. С вояками было сложнее. Они изменяться не хотели и не могли. Прежний опыт общения у меня достаточно неприятный. Ну и послал Рыжего объяснять им насчет веры. Кого, как не такого же уверовавшего? Когда он сообразил, чего добиваюсь, буквально ожил, получив цель на будущее.
Нельзя сказать, что успехи были огромны. Тем не менее идея «марьямийя, следующие по пути Марии, не могут иметь рабов своей веры» кое-кому из них понравилась. Из начальных пяти с лишним десятков вряд ли больше трех-четырех не лицемерили, произнося символ веры и окунаясь в бассейн для очищения. Но тут главное – пример наглядный. Особенно когда это делает их старший – обезьян. Вместо махания киркой в каменоломне он предпочел свободную жизнь в городе. Причем обрел даже заметную популярность среди легионеров. Мы привыкли уважать сильных противников, когда они переходят на нашу сторону не за деньги.
И его поступок сломал барьер в мозгах. Только самые упертые не задумались. А потом пошли если не потоком, то заметным ручейком. Уже добрая половина полулюдей заявила о Едином, единственном боге. Если переодеть из красного в синее, для большинства ничего не изменится. Те же построения, ружья и война. Правда, вместе таких бывших пленных не держал, раскидывая по разным подразделениям, но ни один за прошедшие два года с первого случая принятия веры не дезертировал. Прежнего хозяина больше не было, и новая клятва ничуть не хуже. Легион тоже братство. А свободы заметно больше. Только вот Рыжий на этой почве окончательно сбрендил. Практически потребовал отправить его проповедовать в Италию. Там-де полно и других красномундирников, которые нуждаются в просветлении. Я позволил.
Может, Юлий, ставший с моей подачи епископом Сицилии, ему голову забил, а может, сам стремился к подвигу. Потому что кончить он мог только одним образом. Распятый на кресте в Неаполе. Зато у нашей Церкви появился реальный святой. Не просто отдавший жизнь за веру, а настоящий посвященный диакон, несший истинную веру язычникам. К этому я уж сам руку приложил, напечатав хвалебный рассказ о великом подвиге, выдумав кучу подробностей про мучения и отказ отречься от Него, поклонившись Урсу Непобедимому, богу зверомордых. На самом деле его просто и деловито казнили, не произнося речей. Боюсь, он этого и добивался, искупая вину. Судить его будут на Небесах.
