– А что такое? – изображаю наивность.
– Они называют себя потомками Десяти Колен, присваивая право называться истинными евреями по крови и вере, – возмущенно вскричал Первосвященник. – Однако подобные утверждения полностью противоречат Книге Царств. Еще при ассирийском владычестве они перестали быть нашим народом, вступая в браки с язычниками и забыв обычаи! Они отрицают подлинность Второзакония, поскольку в нем местом, избранным Богом, названа гора Сион, а не Гаризим!
Вот поэтому я официально посещу те места и выдам те же права на тамошний город Шхем и храм. Это даже справедливо, провинция Иудея будет управляться иудеями, а Шомрон – шомроним.
– Разве не была гора Гаризим, – удивляюсь вслух, – назначена пророком Моше для ежегодного чтения Закона на всенародном собрании и не собирались там шесть колен Израилевых?
– Это другое дело, – после паузы отвечает, усвоив, что кое-что известно, а глаза стали совсем неприятные. Эдак и отравит.
– Впрочем, – говорю примирительно, – как уже сказано, твоя паства твое дело. Невместно мне давать указания. Но не вздумай, что допущу явную вражду, – лязгнув отработанным за многие годы металлом в голосе, подчеркиваю. – Правлю этой землей я, и управлять станет мой человек по моим законам.
– И кто ж он, позволь спросить?
– Адан бен Нисим.
– Не знаю такого, – говорит с недоумением.
Это и замечательно. Ни с кем из здешних не связан и может быть независим в суждениях. А придраться к неправильной религии не удастся. Очень верующий экземпляр. И пожертвования в храм регулярно слал в отличие от многих сородичей. Воистину ничем не упрекнешь по данной части.
– Главное я знаю, – неприкрыто грубо говорю. – Он из племени известного рода шенуа, относящегося к кабилам.
Пришел много лет назад вместе с двумя десятками таких же бандитов еще до взятия Заритоса проситься в армию. Чем-то мне напоминал Вольного Петуха: наглостью, смелостью и желанием славы. Что важно, была в нем упертость, когда готов был на что угодно, но не сменить веру. Я таких уважаю. Постепенно дорос до начальника вспомогательной кавалерии. А должность немалая и ответственная. Легион нуждался в легкой коннице, но платить постоянно было тяжело. Перед очередным походом бросался клич и шел набор. То есть все время разные люди, за исключением нескольких высших командиров. И по сложности: необходимо держать в кулаке самых разных буйных типов, поскольку народ в такие подразделения приходил самый отпетый и всякий мечтал доказать крутость. Причем были среди них люди разных религий, бывшие рабы, северяне, черные и даже прежние враги, включая переодевшихся красномундирников. Сходство в них одно – желание нажиться. Многие, даже отхватив немалый куш, приходили снова и снова, прознав о новом наборе. И таких брали охотно, как уже показавших себя в настоящих боях. Они просто не умели жить иначе. Кстати, часто принимали истинную веру в Единого со временем, но никто и никогда их не заставлял. Ценнее всего добровольный приход.
Адан ходил со мной на Массалию, Сицилию, Родос, Кипр, в Италию, показав себя прекрасным командиром, умеющим проявить инициативу, но и не нарушал прямых приказов никогда. А для хозяйственных нужд у меня найдутся опытные люди. Саул бы с удовольствием подсунул своего сына или племянника, но я предпочитаю не отдавать ему все. Есть еще Иорам бен Шамах и несколько столь же полезных иудеев. Иноверцы? Да у меня среди чиновников их полно! Слишком мало прошло лет, чтоб новое поколение правоверных набралось опыта. Пока они все больше на вторых ролях и учатся. Лет через двадцать ситуация изменится.
– Всегда сможет обратиться напрямую, как и ты, Ирод, – говорю уже примирительно. – Я даю вам автономию, которой эллины лишили вас двести с лишним лет назад. Постарайтесь ужиться и совместно трудиться на благо народа. Мне б не хотелось применять меры против контрабандистов.
Машинально переводя дословно, я вовсе не вляпался. Bando означает вовсе не то, что по-русски. Это значит «правительственный указ». Ну а contra – это «против». Соответственно, контрабандист – это человек, действующий вопреки правительственному указу. Не обязательно везущий в обход таможни товары.
На сем встречу можно было считать законченной, но мы обсудили кучу процедурных вопросов. Одно дело подмахнуть документ, другое – решить, как он конкретно выполняться станет. Каким образом считается десятина и куда она отправляется. По каким принципам отбираются вспомогательные войска, да много чего еще. К счастью, не первое мое интервью на данную тему, большинство проблем давно решены. Оставалось лишь озвучить стандартный рецепт. Мелкие местные изменения уже по ходу жизни.
На улицу я попал достаточно поздно, причем через выход для слуг. С парадного входа собралась толпа в ожидании сообщения о будущем. На этот раз, не демонстрируя положения, всего с несколькими телохранителями. Просто посмотреть на окружающих, да и прогуляться спокойно. Ночевать под кровом Ирода желания не было. Всегда лучше себя чувствую в окружении легионеров. По крайней мере, уважают непоказно и в тарелку потихоньку не плюнут. Это если не ждать чего похуже. Я ему с шомроним буквально по лбу треснул. Может и обидеться. Хотя вряд ли. Он тоже политик и прекрасно понимает, чем закончится моя смерть в его дворце.
К стене Храмовой горы примыкала площадь с юго-запада, состоящая из нескольких уровней, соединенных ступенями. На прилавках все что угодно – от одежды до еды. Здесь представлен ассортимент со всего света. Можно найти янтарь с Балтики, перец и гвоздику из Инда, шелк из Сины, слоновую кость из Африки, какао-бобы из Атлантиды, олово из Британии, квасцы из Понтийского царства, медь с Кипра, железо и зеркала из моих собственных мастерских и многое другое, включая местные продукты, а также бальзам из редчайших деревьев, растущих только в этом районе ойкумены. Может, где в Индонезии имеются такие деревья, но вроде ничего не привозят. Цены, надо сказать, заметно выше привычных. Морские пути далеко, а доставка по земле тоже не бесплатна. Время к закрытию, и торговцы готовы даже скидку дать, лишь бы заставить приобрести что-нибудь последних покупателей.
Что нужно человеку, у которого и так все есть? Даже ювелирные изделия и драгоценные камни без надобности. Ничего мне не требуется, кроме здоровья и любви. Но это не продается в лавках, как и удача. Когда понял, что ничего не заинтересовало, просто ушел. Наверняка охрана вздохнула с облегчением. Мою привычку иногда посещать такие людные места они люто ненавидят. А вдруг злоумышленник с ножом? Но здесь меня, к счастью, в лицо не знают. А по одежде ничем не отличаюсь от приехавших мавретанцев. Многие заглядывают в Святой город, даже люди других религий. Любопытно же посмотреть и потом рассказать знакомым. И поскольку честно платят, враждебности никакой, напротив, сплошная благожелательность. Многие интересуются, правда ли, что налоги снизят. Я их посылаю к Ироду. Пусть Первосвященник объясняется со своим народом.
В лагерь мы вернулись уже к вечерней молитве. Отворачивающиеся люди, старающиеся исчезнуть с дороги, мне крайне не понравились. Что-то случилось. Конечно, можно было остановить любого и потребовать ответа. Но я направился в шатер, ожидая смелого. Похоже, их нет. Один Писарь с виноватой мордой посмел зайти, не дожидаясь вызова.
