По этой причине командование 3-й армией весьма неохотно и лишь с замедлением реагировало на указания штаба фронта о выделении значительных сил для действий в северо-западном направлении и лишь после повторного категорического приказания двинуть армию в этом направлении исполнило это приказание.
Однако при исполнении этого приказания обнаружилось, что Львов не только не крепость, но что в нем вообще не было никакого гарнизона, так что его – к своему собственному удивлению и к удивлению штаба армии, – заняла совершенно незначительная наша войсковая часть. Всё это лишний раз доказывает, какое пагубное влияние на ход операций может иметь предвзятое представление о противнике, основанное на ошибочных или недостаточных данных разведки мирного времени, ибо задержка у Львова уменьшила размер нанесенного нами противнику поражения в Галиции, каковое при своевременном выходе 3-й армии в тыл австрийцев могло бы обратиться для них в полную катастрофу.
* * *
После нашей победы в Галицийской битве великий князь непрестанно настаивал на том, чтобы преследование отступавших из Галиции австрийцев велось самым энергичным образом и в этом смысле Ставкой отдавались войскам ЮгоЗападного фронта многочисленные и неотступные повеления.
И надо сказать, что войска в максимальной мере отозвались на эти повеления Верховного Главнокомандующего и, не щадя своих сил, без отдыха преследовали отступающего противника.
Однако, несмотря на огромные потери, части отступавшей австрийской армии удалось достигнуть Карпат и укрепиться в их проходах.
Но несмотря на повторные наши попытки овладеть этими проходами и ворваться в Венгрию, нам это не удалось, отчасти вследствие трудной проходимости этих проходов, особенно в осеннее и зимнее время, отчасти вследствие крайнего утомления наших войск после продолжительного преследования, а главным образом вследствие того, что в это время начало уже обнаруживаться грозное и чреватое страшными для нас последствиями явление – недостаток боеприпасов, – принудивший верховное командование отдать распоряжение: «беречь патроны».
* * *
В верховном руководстве Галицийской битвой великий князь проявил крайнюю решимость, настойчивость и неуклонное стремление к достижению цели. Он сделал всё, что можно было сделать в той обстановке войны, в которой Галицийская битва разыгралась.
Эта обстановка была значительно затруднена обязательством поддержать нашу союзницу Францию, вследствие чего планом войны были выделены против австрийской армии сравнительно скромные силы, особенно на правом главном фланге нашего Юго-Западного фронта; вместе с тем в критический момент Галицийской битвы на общую обстановку тяжелым бременем легла катастрофа армии генерала Самсонова и, наконец, несоответствие своему назначению командования 3-й армией не дало нам возможности нанести австрийцам решительное поражение.
Своими целесообразными и решительными указаниями великий князь, елико возможно, поправил эти недостатки и обеспечил нам максимум успеха, который в этой обстановке можно было получить. И военное отличие орденом Св. Георгия 2-й степени за победу в Галицийской битве было лишь скромным воздаянием его заслуг в деле верховного командования и руководства военными действиями.
Но вместе с тем нельзя не отметить, что это трудное дело было ему значительно облегчено доблестью и безграничной жертвенностью наших войск.
* * *
После того как было во Франции, на Марне, остановлено немецкое наступление, главным образом благодаря мощному нашему содействию давлением на Германию, приведшему к гибели армии генерала Самсонова, немцы приступили к переброске с французского фронта нескольких корпусов на наш фронт для оказания помощи австрийской армии.
Сосредоточив в короткий срок благодаря чрезвычайно развитой своей железнодорожной сети довольно значительные против нас силы, они в середине сентября, когда еще не вполне было закончено наше сосредоточение, так как сибирские войска еще не прибыли на фронт, перешли в энергичное наступление на нашем фронте.
Наступление их развивалось в трех оперативных направлениях: в области Мазурских озер, в восточном направлении к реке Неману; из Восточной Пруссии в южном направлении к Буго-Наревскому фронту и из Западной Пруссии в юго-восточном направлении к Варшаве.
Наступление немцев имело для нас угрожающий характер как потому, что его направления могли вывести их в глубокий тыл всего нашего Юго-Западного фронта, так и потому, что наше сосредоточение на Северо-Западном фронте, как сказано выше, не было еще закончено.
Сразу же на всех трех направлениях немецкого наступления, к которому вскоре присоединилось еще и четвертое из района Познани на восток к Варшаве и Ивангороду, положение сделалось для нас критическим.
На первом из этих направлений после упорных боев в области Мазурских озер мы были отброшены на линию реки Немана, которую немцам, однако, не удалось перейти благодаря поддержке, которую оказали подоспевшими в последнюю минуту подкреплениями наши крепости Ковно и Гродно.
Более опасным было для нас немецкое наступление на Буго-Наревский фронт, особенно в части его, примыкающей к правому берегу Вислы, ибо при успехе оно давало возможность немцам отрезать весь Привисленский край со всеми нашими войсками, оперировавшими за Вислой и на левом ее берегу.
Поэтому немцы, сосредоточив на этом направлении весьма крупные силы, упорно добивались успеха повторными массовыми атаками. Временами положение – особенно в части фронта, прилегающей к Висле, – делалось для нас критическим, но, к счастью, подоспевшими на этот участок доблестным сибирским корпусам удалось, ценою громадных потерь и истинного геройства, остановить немецкое наступление и окончательно закрепить за нами этот опасный фронт.
На Зависленском фронте, особенно на правом его участке, прилегавшем к Висле, где оперировали главным образом конные наши части, положение сейчас же, после начала немцами наступления из Западной Пруссии и из района Познани, сделалось для нас весьма тяжелым.
Крупные немецкие силы, наступавшие в этом направлении, без затруднения отбросили сравнительно незначительные наши силы и быстро развили наступление к Варшаве, с целью захвата варшавских мостовых переправ для переброски своих войск на правый берег Вислы и выхода в тыл упорно сопротивлявшихся наших корпусов на Буго-Наревском фронте.
Наступление немцев на этом направлении было столь стремительным, что некоторые наши части начали даже отходить через варшавские мосты на правый берег Вислы, так что появилась опасность потери для нас варшавской переправы.
Однако энергичным вмешательством Верховного Главнокомандующего и своевременной переброской на этот участок фронта стратегических резервов удалось и здесь остановить немецкое наступление, сохранив на левом берегу Вислы обширный тэт-де-пон со значительным плацдармом для развертывания войск на этом берегу.
Именно тут и родилась легенда о том, что великий князь, стоя на варшавском мосту и физически расправляясь с высшими войсковыми начальниками, лично остановил отступление и обеспечил за нами варшавскую переправу.
