Директивы эти определяли задачу Балтийского флота в общем ходе военных действий всех наших вооруженных сил и состояли, как уже известно, в том, что: Балтийский флот должен был прочно оборонять подступы к столице с моря и для этого воспрепятствовать проникновению противника в Финский залив; а также оборонять правый фланг нашего фронта от нападений со стороны моря и для этого воспрепятствовать проникновению противника в Рижский залив, на который этот фланг опирался. Эту директиву командование Балтийским флотом расширило по собственному почину ведением наступательных операций внезапного характера в средней и южной части Балтийского моря.
В общем, ход военных действий на Балтийском море в 1916 году был продолжением тех операций, которые велись на нем в 1915 году, но объем этих операций и их успешность значительно увеличились, ибо за зиму 1915/1916 года сила флота и оборонительная способность Балтийского театра войны значительно возросли.
В строй флота вступили четыре мощных броненосца, несколько больших быстроходных эскадренных миноносцев, несколько подводных лодок и много разных вспомогательных судов; вместе с тем за зиму было возведено много батарей и укреплений на берегах и островах обоих заливов, что обратило эти заливы в сильно укрепленные районы, дополненные многочисленными минными заграждениями.
В течение 1916 года немецкий флот не сделал ни одной попытки прорваться в Рижский залив и вести там операции для поддержки своего сухопутного фронта; между тем части нашего флота, оперировавшие в этом заливе, оказывали мощную поддержку нашему приморскому флангу бомбардированием судовой артиллерией большого калибра позиций немецких войск на берегу и внезапными высадками небольших отрядов в тыл приморского фланга немецкого фронта.
Поздней осенью 1916 года одиннадцать немецких быстроходных миноносцев, составлявших самую мощную минную флотилию немцев, сделали попытку прорваться в Финский залив, закончившуюся для них катастрофой; семь из них погибли на наших минных заграждениях.
Наши легкие силы, поддержанные броненосцами, продолжали так же, как и в 1915 году, вести смелые наступательные операции в водах полного господства противника; операции эти, состоявшие главным образом в постановке минных заграждений, имели целью затруднить морские сообщения немцев с их войсками на побережье Балтийского моря и со Швецией, откуда Германия получала чрезвычайно для нее важное снабжение. В этих операциях участвовали наши и английские подводные лодки, проникшие через Зунд в начале войны в Балтийское море и присоединившиеся к Балтийскому флоту.
Операции эти нанесли известный вред противнику, но главным образом способствовали поддержанию духа, особенно среди экипажей больших судов, которые принимали в этих операциях участие в качестве тактической опоры для легких сил.
В 1916 году среди экипажей больших судов, вследствие вынужденного их относительного бездействия, начали появляться признаки деморализации, выразившиеся в беспорядках, неожиданно вспыхнувших на одном из них. В связи с этим верховное командование значительно видоизменило свою директиву, которой были ограничены в 1915 году права командующего флотом употреблять новые броненосцы для наступательных операций; после этого они стали много чаще принимать в этих операциях участие, что благотворно подействовало на дух их экипажа, и беспорядки на них, до начала революции, больше не повторялись.
В общем Балтийский флот до самой революции полностью, и даже с лихвой, выполнил все поставленные ему задачи, а немецкий флот не рисковал предпринимать на Балтийском море никаких более или менее значительных операций вследствие искусно и прочно организованной нами обороны этого морского театра военных действий.
* * *
31 мая 1916 года произошло главное морское событие 1-й мировой войны: Ютландское сражение между английским и немецким флотом.
Сражение это, закончившееся для англичан крупным «тактическим неуспехом», ибо они понесли значительно большие потери, чем немцы, не имело, однако, вредных для них стратегических последствий, и обстановка на море не изменилась в пользу немцев после этого сражения.
По дошедшим в Ставку к нам первым сбивчивым сведениям об английских потерях в этом сражении можно было заключить, что англичане потерпели значительное поражение, тем более что эти сведения исходили из официального английского источника. В течение трех дней, пока не были получены исчерпывающие сведения об истинном положении вещей, адмирал Филимор, глава военной миссии в Ставке, пребывал в состоянии большого переполоха, часами думал и гадал с нами о том, как сие могло случиться, и опасался даже за судьбу Англии, существование которой было неразрывно связано с ее владычеством на море.
Впоследствии носились слухи, что английские правители намеренно опубликовали такие сбивчивые и неясные сведения, по которым в первый момент можно было думать о поражении английского флота, для того чтобы этим вызвать резкое падение английских ценностей на американской бирже и скупить их там по низкой цене. Верно ли это, трудно сказать, но со стороны «коварного Альбиона» – возможно.
Здесь, однако, не могу не упомянуть, что до встречи немецкого флота у Ютланда с целым английским флотом, чего немцы тщательно старались избежать, дошло лишь благодаря одной чрезвычайно важной услуге, которую мы англичанам в начале войны оказали, но которую они старательно замалчивают и не придают ей того громадного значения, которое она в действительности имеет.
Дело было в следующем. В самом начале войны немецкий крейсер «Магдебург» выскочил ночью в тумане на островок Оденсхольм в устье Финского залива; и выскочил так, что носовая часть корпуса оказалась на суше. На рассвете сопровождавшие крейсер миноносцы сняли с него почти всю команду и ушли; на нем осталось лишь несколько матросов и командир крейсера фон Хабеннихст, что значит «ничего не имеющий» – в данном случае фамилия «вещая», ибо он, как мы сейчас увидим, лишился всего и даже свободы. Утром на крейсер был послан отряд наших матросов во главе с лейтенантом Хамильтоном, потомком перешедшего при Петре Великом на нашу службу англичанина, с приказанием завладеть крейсером. Когда от него было получено известие о положении вещей на крейсере, командующий флотом приказал немедленно спустить водолазов с находившихся вблизи наших крейсеров, чтобы обследовать повреждения крейсера «Магдебург» и заодно посмотреть, не лежат ли вблизи него на дне секретные сигнальные книги и кодексы, каковые, по уставу всех флотов, должны выбрасываться в таких случаях за борт, если их нельзя сжечь в топках. И действительно: все эти книги и кодексы шифров радиосвязи лежали как раз под мостиком, откуда они были выброшены за борт, за невозможностью сжечь их, ибо вода немедленно после крушения залила топки.
Вместе с тем Верховный Главнокомандующий повелел оставить командиру крейсера его оружие и предоставить ему право взять с собой всё свое личное имущество. Однако он был так расстроен, что, обойдя свою каюту, не взял ничего, кроме одного галстука (!). Но сходя с трапа, он увидел наших водолазов и, поняв в чем дело, едва не потерял сознание. Об этом было немедленно сообщено в Ставку, откуда последовало распоряжение содержать капитана 1-го ранга фон Хабеннихста в плену в строжайшей изоляции без права общения и переписки с кем бы то ни было, дабы он не мог сообщить каким бы то ни было путем в Германию, что в наших руках находятся сигнальные книги и шифры немецкого флота.
