– Гений! Новый Чекрыгин! – кричал Шаронов. – О великий русский космизм! Циолковский!
– Но это же бред! – возражали ему.
– Бред – двигатель прогресса!
Веня телеграммой вызвал гения в Москву, они пропьянствовали неделю – тем и кончилось. Случались, правда, и дельные предложения. Например, кому-то пришла мысль за перевыполнение плана выдавать трудящимся премии не деревянными рублями, а бонами, которые получали советские заграничные труженики. Отоваривать чеки предлагалось в тех же самых ненавистных «Березках», переведенных на круглосуточный режим работы. По расчетам, производительность труда должна была взлететь на фантастическую высоту и обеспечить стране мощный рывок в соревновании экономических систем. Почему не услышали? Ведь нефтедоллары тогда не знали куда девать. Постоянно несли в редакцию практические изобретения. Народный алхимик из Целинограда привез клей с красивым названием «Навсегдан», сваренный в гараже из подручных материалов. Чудо! Мазнули под ножками стула, и через пять минут оторвать мебель от пола не смог даже амбал Ренат Касимов, еще не покалеченный в Чечне. Съезжая из зубовского особняка, приклеенный стул так там и оставили – он буквально врос в пол, оправдывая название удивительного клея. Умельцу вручили диплом и фотоаппарат «Зенит». Где он теперь, этот казахстанский Кулибин? Пропал, наверное. Имелось у самородка еще одно изобретение, так сказать, внеконкурсное: капал какую-то хрень в метиловый спирт, и тот мгновенно становился этиловым, да еще с цитрусовой отдушкой. Обпейся!
А после 1991-го люди сникли, разуверились, отупели – все силы ушли на выживание. И не стало проектов скорейшего процветания, безумных идей блаженной справедливости, замысловатых подпольных изобретений. Ничего не стало. Слишком жестоким, сокрушительным оказалось разочарование. Даже жалуются и ябедничают теперь в газету редко: не верят, что пожалеют и помогут. Наглая несправедливость стала образом жизни. Гена попытался возродить знаменитую рубрику «Граждане, послушайте меня!». И что? Ни-че-го. Пришло несколько писем, в основном от психов со справками. Да и в редакцию теперь ходят только «чайники» – от них не спасают ни охрана, ни кодовые замки.
Главный редактор, войдя, ободряюще кивнув посетителю, который всерьез устроился за длинным столом и хмуро озирал кабинет, особенно интересуясь Большой тройкой, читающей «Мир и мы». Скорятин нашел в бумагах свой мобильник и проверил, кто звонил. Так и есть: пять непринятых вызовов от «помощницы сенатора Буханова». Последний – десять минут назад.
«Ишь ты, спохватилась, индушечка!»
Ощутив в душе болезненное удовлетворение, он сел напротив незваного гостя и с профессиональным дружелюбием спросил:
– С чем к нам пришли?
– Сколько у меня времени?
– Пять минут. В шесть планерка.
– Планерка у вас уже была. – Николай Николаевич строго посмотрел на собеседника. – Вы, конечно, думаете, я сумасшедший?
– Ну что вы!
– Не отпирайтесь! Все так думают. Циолковского тоже считали чокнутым, а теперь он памятник. Но и это не важно.
– Что же важно?
– Важно то, что я вам сейчас скажу. Ваш кабинет проверен?
– В каком смысле?
– В смысле прослушки.
– Разумеется. Я весь внимание!
– Минуточку! – «Чайник» достал из папки проволочную рамку и поднял над головой.
Контур чуть дрогнул в его кулаке.
– Прослушки нет. Но энергетика черная. Очень!
Естествоиспытатель поежился, покачал головой и спрятал прибор, потом несколько раз глубоко вздохнул, размял пальцы, ловко поймал что-то в воздухе, придавил, будто прыщ, размахнулся и выбросил в окно.
– Я почистил ваш аурофон.
– Спасибо! – улыбнулся Гена. – Даже не знаю, как благодарить…
– Не стоит… Лучше объясните: народное достояние присвоили два десятка инородцев, которых мы вежливо именуем «олигархами». Это нормально? Погодите, не отвечайте! Это только первый вопрос. Теперь – второй. Десять лет страной правил пьяница. Это как? Мы резали на иголки линкоры, отпиливали боеголовки, а американцы все это время обкладывали нас по периметру. Кого наказали? Никого. Путин – кадровый сотрудник КГБ и терпит в правительстве агентов ЦРУ. Почему?
– А кто в нашем правительстве из ЦРУ?
– Скажу. Потом. Если захотите. А вам не интересно, почему русские женщины, самые целомудренные в мире, стали поголовно проститутками и совокупляются черт знает с кем? Даже с неграми. Это мой второй вопрос! Он вас, вижу, не волнует? Конечно, если бы у вас была дочь…
– У меня есть дочь. Даже две…
– Разве? Странно… Но это не важно. Поймите, щепетильность женщины – залог чистоты нации!
…Гена вспомнил рыжий переходящий лоскут Алисы, сытую улыбку Маугли и молча согласился с «чайником». Нет, Зоя никогда бы так с ним не поступила. Никогда!
…Чекист помог Скорятину перетащить коробки из зала прилета на стоянку такси и уместить картонный куб с телевизором в багажник черной «Волги», левачившей у аэропорта. Друзья обнялись и расстались навсегда. Впрочем, нет, однажды Гена в ожидании очередного нагоняя томился в приемной Кошмарика, пока тот совещался со Злотниковым, провалившим выборы. Наконец Сёма, злой и красный, выскочил из кабинета. Его тут же стеной окружила охрана. Так вот, один из «секьюрити» был вылитый Валера, только постаревший и облысевший, но еще бодрый. Он всем распоряжался, командовал в шипящую рацию и даже не глянул на своего чикагского друга, хотя явно узнал. Так, наверное, и погиб, бедняга, вместе с боссом, когда мотоциклист прилепил к крыше бронированного «мерса» бомбу. Или он ехал в другой машине? Какая разница! Человек, выпавший из твоей судьбы, в сущности, так же мертв, как и все те, кто зарыт в тесной кладбищенской ограде.
«Левак», крутя баранку, косился на яркую плоскую коробку с видаком, которую счастливый обладатель бережно держал на коленях. Наконец водила не выдержал:
– Откуда?
– Из Штатов.
– И почем?
– Видак – двести. Телик двести пятьдесят.
– Недорого.
– Просто повезло – на сейл попали.
– На что попали?
– На распродажу. Сезонная уценка.
– С браком, что ли?
– Почему с браком? Перепроизводство там у них. Не знают уж, как товар продать, чем зацепить. Берешь двойку – сразу скидка 50 процентов.
– А сколько же там народ получает?
– По-разному. Работяги – тысячу-полторы долларов.
– В год?
– В месяц.
– Вот суки!
– Кто?
– Коммунисты долбаные!
Предусмотрительный Гена повез покупку не домой, а к Алику. Тот обещал за хорошие деньги пристроить технику знакомому жестянщику с Кунцевского автосервиса. Бирюзовые бусы Веркин уже сдал троюродному ювелиру. План был такой: забрать у друга выручку за вычетом долга, отдать на реализацию «двойку», потом днем, когда Марина на работе, заскочить домой, вынуть из тайника Зоино ожерелье, быстро собрать вещи и улететь в Тихославль – без рыданий и объяснений. Как говорили в те годы: «Уходя, уходи!»
