Не протягивая руку Двуликому богу, я стоял рядом со статуей долго.
Очень долго.
У меня сильно развито предчувствие. И в прошлой жизни, и, как уже показывает практика, в этой. Вот и сейчас мне явилось кристально-чистое понимание, что ничего хорошего, для меня, сейчас произойти не может. Ничего хорошего меня там, за границей пелены, куда зовет меня прогуляться Двуликий бог, не ждет.
Ничего хорошего в смысле перспектив легкой прогулки. Двуликий бог никогда не делает ничего просто так, и мне, если приму его предложение, определенно предстоит испытание.
Янус всегда дорого берет. Но если он берет первым, то и дорого дает. Другое дело, что отдать он может столько, что не каждый унесет. Это никогда сильно не афишировалось, но очень многие входившие под своды храмы Януса с желанием что-то получить не выходили из храмов живыми. Одного такого желающего получить знания от Двуликого бога, иссушенного до состояния мумии, я однажды выносил сам.
Янус сейчас недвусмысленно предлагает мне увидеть будущее – посмотрев для этого в прошлое, иначе его предложение трактовать сложно, раз он показал мне лица Короля и Императора.
В то же время он оставляет мне выбор – Двуликий бог всегда предлагает выбор. Мое решение состоит лишь в том, принимать его или нет. Посвящение я ведь могу пройти и во Врангарде, на алтаре Морриган. Но тогда я никогда не узнаю, куда меня сейчас зовет повелитель путей этого (а может быть не только этого) мира.
Никогда не бежал от испытаний. Может быть и зря – вздохнул я, а после сделал шаг к Двуликому богу и взял его руку. В ладонь коротко укололо, и я сразу почувствовал, как по коже текут тонкие горячие струйки.
Мглистая пелена видоизменилась, мелькнули серые лоскуты – меня пронесло сквозь время и пространство, и я осознал себя на пепелище. Одновременно ощущая себя словно в двух телах – в собственном, понимая что все еще стою перед статуей в храме Двудликого бога; и в чужом – пройдя волей Януса сквозь века, я ощущал себя в теле юного изгоя Марка Ларция, будущего первого Императора-тирана.
Будущий император и тиран стоял на одном колене среди развалин сожженной деревни, держа руку со взрезанной только что ладонью на клинке воткнутого в землю меча. Я даже неприятную, пульсирующую боль в глубокой ране ощущал. Напротив, также преклонив колено в весеннюю, смешанную с тающим снегом и черным пеплом грязь, расположился будущий Единый король Севера. Его порезанная ладонь также обхватила лезвие меча, и смешавшаяся кровь будущих короля и императора текла по долу вниз.
Я – по праву рождения, по праву первого сословия, знал истинную историю. И знал, при каких обстоятельствах два преследуемых изгоя, будущие король и император сейчас (и одновременно больше тысячи лет назад, если не врет историческая хронология в учебниках), мешали кровь на пепелище сожженного врагами борга. Я знал эту историю, и знал, что ничем хорошим для Севера, для Северного Круга, она не кончилась.
Глазами Марка Ларция Магна я сейчас наблюдал, как густая струйка крови стекает по долу воткнутого в землю клинка. Стремясь к земле – юные Марк и Барн совершали ритуал запрещенный ныне магии крови, обращаясь за ответом к богам Севера.
«Твоя дорога лежит на Север» – раздался в ушах многоголосый шепот. Именно в моих ушах раздался – и это был тот самый шепот, который разбудил меня сегодня. И о котором я, как оказывается, уже успел подзабыть.
Смешавшаяся кровь будущих короля и императора между тем коснулась черных комьев земли, смешанной с пеплом и подтаявшим грязным снегом. И как только первые капли впитались в землю, сначала кровь с клинка закрутилась, превращаясь в густую взвесь, а после и вся окружающая реальность размазалась, превратившись в водоворот и увлекая меня за собой. По спине будто провело ледяным прикосновением, где-то в шее возник тяжелый ком и на глаза опустилась темнота. Раздался звонкий звук – как будто лопнула струна, и я потерял привязку к собственному телу, оставшемуся в храме.
Осталось восприятие в состоянии только «здесь и сейчас». Восприятие единственного мига, в моменте которого я теперь существовал. И это был очень неприятный миг – потому что воздуха мне ощутимо не хватало. Рванувшись, избавляясь от сна, я сипло вздохнул – понимая, что на мне обездвиживающее заклинание оцепенения. Широко распахнув глаза, с трудом повернув голову, я понял что лежу на кровати. На гостиничной кровати – стандартный номер, в котором типичная для нордлингов обстановка. На кресле клетчатый пледы, часы на стене показывают восемь утра.
Это уже «здесь и сейчас», наше время: на календаре виден год. «2022». Но ощущения полета сквозь пространство не было, так что вполне возможно я сейчас восприятием нахожусь совсем недалеко от того самого места, где тысячу лет назад сначала сгорела небольшая деревня клана ап Трогус, а после король и император мешали кровь, взывая к богам северной земли в попытке найти виновных.
Мысли об этом как мелькнули, так и исчезли – думать о чем либо, кроме как о глотке воздуха не получалось. Каждый вдох давался неимоверным трудом, тело было почти полностью обездвижено. Обездвижено несмотря на гудение нейтрализующих артефактов – меня выбрал целью кто-то очень сильный во владении. И только я в очередной раз попытался сбросить с себя оковы заклинания, как с глухим ударом выбило оконную раму. В комнату, вместе с маслянистым и густым черным дымом, влетел плотный шар плазмы, взорвавшийся всепоглощающим огнем.
С трудом все же разрывая оковы обездвиживающего заклинания, я в попытке защитить себя от магического огня поднял руки, закрывая лицо. И прежде чем все вокруг превратилось в огненный ад, успел увидеть артефакторный перстень с мечом, а также характерный черный шрам через ладонь.
Это были не мои руки. Но этот шрам я видел и помнил – у старшего инструктора мастера-наставника Блайда был такой.
Двуликий бог никогда не показывает того, чего не было. И он только что показал мне состоявшуюся смерть. Старший инструктор мастер-наставник Блайд, может быть даже прямо сейчас, умер в Северном Круге.
Теперь сомнений у меня уже никаких не оставалось – нас предали.
Но путешествие, в которое позвал меня Двуликий бог, еще не кончилось. Оказывается, все только начиналось: осознавая себя уже в своем собственном теле, я понял, что лежу лицом вниз на каменистой плите, а вокруг клубится молочно-белый туман. Руки мои были бессильно вытянуты вдоль тела, как у упавшего ничком оловянного солдатика. Все тело сковано, как будто я провел на этом холодном камне много-много часов.
Попытавшись пошевелиться, я застонал от невыносимой боли и странного чувства нахлынувшей тяжелой тоски. Скрипнув зубами, преодолевая сопротивление непослушного тела, я с неимоверным трудом начал подниматься. Зашипев сквозь стиснутые зубы, со стоном усилия подтянул под себя колени и приподнялся на непослушных руках.
Встав на четвереньки, взял паузу отдышаться – даже такое изменение положения тела стоило мне невероятных усилий. Помотав головой по сторонам, огляделся. Без изменений: вокруг лишь голый камень и густой молочный туман насколько хватает взгляд. А хватало ненамного, буквально на десяток метров.
