– У нас там поместье.
– У нас, – не мог не отметить я сказанное ей.
– Ты же вернешься в фамилию? – спросила Алисия после небольшой паузы.
– Я не знаю, – ответил я чистую правду.
– Почему?
– Потому что мой путь ведет меня так, что я даже не знаю, что находится в расстоянии до завтрашнего утра, не говоря о таких далеких перспективах. Я уже связан долгом перед богами, так что не буду загадывать и говорить о том, что могу не выполнить. Тем более что…
– Тем более что?
– Тем более что я совсем не уверен в том, что могу прожить долгую и счастливую жизнь. Так что не хочу ничего загадывать.
– Ну ты уж постарайся не бросить меня, хорошо?
– Уж постараюсь.
– Доминик.
– Что? – удивился я услышанному имени.
– Что «что»? – отреагировала Алисия. Она в это момент уже отстранилась, посмотрев на меня заплаканными глазами.
– Почему ты назвала меня Домиником?
– Мне так больше нравится, – пожала она плечами. – Тот Кайден, который опозорил и практически уничтожил меня… унизив меня так, что к привокзальным шлюхам в Антверпене больше уважения, чем ко мне на Европе и в Риме, как к герцогине Великого Дома… я не хочу его знать. И я надеюсь, что тот Кайден умер.
– Эм…
– Он ведь умер, да? – снова вернулась Алисия к интересующему ее вопросу.
– Это не тот вопрос, ответ на которой полезен для здоровья.
– Хорошо, я поняла. Но имя Доминик мне нравится больше.
– На людях называй меня пожалуйста Кайден.
– Хорошо. Так вот, Доминик…
– Что?
– За последние сутки я совершила, как глава фамилии, сразу два самостоятельных поступка. Один из них – тот, что я прибыла сюда. Знаешь, какой был другой?
– Какой?
– Твоя мать, – совершенно невпопад ответила Алисия.
– Моя мать что? – совсем не понял я такого перехода.
– Она жива.
– Моя мать… ты имеешь ввиду Сесилию Альба?
– У тебя есть какая-то другая мать? – я не видел, но почувствовал по эху движений и тону, что Алисия усмехнулась подтверждению своих подозрений о том, что «тот» Кайден мертв.
– Вообще нет, но…
– Сесилия Альба жива, – еще раз повторила Алисия.
– Вот как… – протянул я задумчиво.
Глупых вопросов – уверена ли Алисия в этом, я задавать не стал. Но она пояснила сама. Правда, начала издалека и, прежде чем начать говорить, вновь крепко-крепко меня обняла. Словно стараясь насладиться возможность столь открытого проявления эмоций; возможностью не быть одной.
– Меня растили тупой дурочкой, ограничив знания. Мне очень повезло – видел дворецкого, который открывал тебе дверь? Это не дворецкий…
О том, что этот «не дворецкий» мне об этом уже совершенно прозрачно намекнул, говорить Алисии я не стал.
– … это лорд Далер Альба, мой троюродный дядя, старший брат и советник старого герцога. После того как инквизиция обезглавила Альба, лорд Далер смог сменить имя и внешность, спрятавшись за маской простого слуги фамилии.
Вот в этом я, кстати, не был бы до конца уверен. Римская дипломатия – это в первую очередь искусство наблюдать за тем, как противники и враги Империи сражаются между собой. И когда инквизиторы рубили головы старшим в фамилии Альба, а чиновники от двора планировали конфликт внутри рода с назначением Алисии на роль главы в обход интересов всех остальных членов фамилии, кто-то из секретной службы мог помогать одному из Альба избежать карающей длани инквизиции. В битвах противников Империи весьма часто враждующие стороны не просто направляют, а открыто возглавляют конкурирующие специальные службы Рима – уж подобного я прекрасно насмотрелся в бытность советником императора.
…именно лорд Далер помог мне получить образование и научил играть положенную роль – иначе меня просто бы убрали навсегда, заменив на другую послушную куклу. Все свои сознательные годы я думала, что у меня все плохо, но богиня, как я же я ошибалась!
Пока фамилией управлял регентский совет, дела Дома шли можно сказать, даже, нормально. Но стоило мне вернуть, если это можно так назвать, власть… Вся моя самостоятельность после этого по-прежнему заключалась в возможности выбрать цвет платья, не более того. Мною последний год помыкали, как куклой. Заставляли принимать решения откровенно вредные фамилии. Фантасмагория, самая настоящая… мне кажется, что инквизиторы, забавляясь со мной, использовали принцип «чем хуже, тем лучше». Кто из них придумает и вынудит меня принять решение более дикое… Дом Альба сразу после казни герцога не потерял столько, сколько за год моего… правления. Я не сказать, чтобы очень уж умная – у меня образование, полученное тайком с фонариком ночью под одеялом скрывая чтение доступных книг, но тут даже мне стало понятно, что это все неспроста и просто подготовка к чему-то.
Алисия говорила взволнованно и сумбурно, часто прерываясь, не справляясь с дыханием. Я же уже начал понимать примерные очертания общей картины этой части мозаики – в игре, призом которой было как минимум получение влияния и ресурсов Великого Дома.
Не удивлюсь, что инквизиторы, которые сейчас контролируют полностью фамилию Альба, желают Великий Дом погасить навсегда, причем делая это постепенно и не своими руками. В это же время кто-то из иных игроков, использующий готовую воскреснуть Сесилию Альба, наоборот хочет прирасти влиянием за счет возрождения Дома Альба.
Это, впрочем, лишь моя догадка, которая возможно совершенно не соответствует действительности. Зато четко ясно то, что Алисия во всем этом – банальный расходный материал. И она сама это прекрасно понимает.
– Когда я спустилась к тебе на арену… Ты мне очень помог, заявив, что вернешься под крыло Дома. Меня кураторы из чиновников даже практически не трогали несколько месяцев, похоже боялись последствий. Но потом… как с цепи сорвались. Корпус теряет влияние?
– Да, – просто ответил я.
– Хорошо, что я это поняла, значит мне действительно недолго оставалось. В общем, когда я вчера вечером получила твое сообщение, я с помощью Далера заставила своего водителя, инквизиторского пса, изменить маршрут. Я впервые за год смогла попасть в свой родовой замок, к алтарю.
Вот вроде бы такая короткая фраза, но какая емкая. Похоже, я совершенно недооценивал степень длинны и жесткости поводка, на которой держат марионеточную герцогиню Алисию Альба. Если она «смогла попасть в свой родовой замок к алтарю». Это получается даже не поводок, это палка со строгим шипастым ошейником.
– …в алтарном зале ее звезда все еще горит. Сесилия Альба жива.
Довольно долго в зале стояла тишина. Я в это время думал о том, что теперь многое становится понятным.
