Я уже рассказывал о своем юбилее. И на его юбилее тоже побывать удалось. Он где-то когда-то высказался, что ему действительно пришлось общаться с большими людьми. Его мудрое высказывание было о том, что чем человек глубже, сильнее и умнее, тем он доступней и проще. Как правило, пытаются надувать щеки, становятся важными, закрытыми люди мелкие, подонистые, трусливые, которых начальник поставил на какую-то чиновничью ступеньку.
А он никогда не был начальником, ему повезло в жизни. Он был свободным человеком в не очень свободной стране.
Игорь Бэлза: Ему предлагали в свое время быть заместителем министра культуры, но он сказал, что не готов, он привык жить свободно.
Сергей Степашин: С одним министром культуры уже была интересная история. С Юрием Соломиным. Я тогда был депутатом Верховного Совета, членом Президиума, когда мы проголосовали за него как за министра культуры. Он вступил в должность, а через три месяца ушел. Я думаю, Бэлза ушел бы через неделю.
Игорь Бэлза: Возможно, вы вспомните какой-то сюжет, который мог бы проиллюстрировать его человеческие качества?
Сергей Степашин: Пожалуй, случай с Марией Максаковой. Она очень переживала, что не стала заслуженной актрисой. Они же вместе вели передачу, вы помните. Он за Марию очень переживал, может быть понимая, что, все-таки это не высший класс, не великая оперная певица. Это была первая в его жизни даже не просьба ко мне, а такое легкое обращение: «Нельзя ли все-таки… Может быть…» Этот эпизод мне запомнился. И также его скромность. Когда мы захотели наградить его международным общественным орденом «Золотой Сокол», он мне сказал: «Ну зачем?»
Я ему показал список тех, кто награжден этим орденом: «Это не чиновничий орден, тут не надо писать разные справки о том, достоин ты или не достоин, и проверять полученную информацию». – «Да не надо». Я говорю: «Ну, давайте, все-таки это общественное признание».
Сейчас же, чтобы орден получить, столько справок надо собрать. Я к чему это говорю? Я просто знаю очень многих артистов, вот если мимо него какой-то орден пролетел – все!
Игорь Бэлза: Обида?
Сергей Степашин: Даже не обида, это – все… Руки опускаются. А здесь – нет. Все-таки, я еще раз говорю, ваш отец был с понятием чувства собственного достоинства в жизни и на сцене. Но самое главное – в жизни.
Игорь Бэлза: У меня будет следующий вопрос относительно ордена «Золотой Сокол». Награждение было в 2012 году, накануне юбилея отца. Расскажите, пожалуйста, как вообще появилась идея создания этого ордена и награждения им отца? За какие заслуги?
Сергей Степашин: Идея родилась очень давно. Инициатива принадлежала достаточно большому количеству общественных деятелей. В начале 90-х годов произошел переход от советских орденов, их просто не стало. И только начали возрождаться российские. И эта инициатива принадлежала многим деятелям культуры. Чтобы людей отмечать не с точки зрения правительственного, государственного, а общественного признания. По сути дела, это такая общественная Нобелевская премия, я назвал бы так, только не материальная. А что касается награждения, то решение принимал соответствующий Совет, куда входило несколько известных людей. Елена Образцова, Чингиз Айтматов, Евгений Максимович Примаков… Я могу назвать очень много фамилий. Вручали его людям, которые внесли свой вклад не только в государственные дела, но и в развитие искусства, литературы, культуры. И Станислав Игоревич в полной мере этому ордену соответствовал.
Игорь Бэлза: Знаете ли вы, что Святослав Игоревич – автор большого количества предисловий и послесловий к шедеврам мировой классики? Общение с ним как-то повлияло на круг вашего чтения?
Сергей Степашин: Опять же, мне просто повезло. Я читать начал многие книги раньше, чем он написал к ним предисловия. Я знаю, сколько он прочитал книг. Немерено. У него одна из самых больших личных библиотек в Москве, насколько я знаю. Большую часть своих денег он тратил на книги. Я думаю, что то, что мы читали одни и те же книги и могли к ним возвращаться в наших разговорах, нас тоже сближало. Он выдающийся исследователь, шекспировед, глубочайший знаток литературы. Все это помогало понять друг друга. Тема литературы, конечно, нас больше всего и сближала. Я ведь президент Российского книжного союза, который возглавляю восемнадцать лет.
Игорь Бэлза: Часто ли в разговоре с вами отец говорил о своем отце, моем дедушке, Игоре Федоровиче и о своей маме, моей бабушке, Зое Константиновне, о нас – его детях?
Сергей Степашин: Мы этой темы не касались. Я знал, кто у него родители. Он вспоминал чаще отца. Очень любил своих детей, хотя вы знаете, у него было два брака, вы как раз, по-моему, младший сын.
Игорь Бэлза: Я старший.
Сергей Степашин: Он любил детей, это абсолютно очевидно. Всегда говорил о доме, о семье. У нас как сейчас принято: один брак сменяет другой. Бывает, что у кого-то по пять, шесть браков. Сердцу, как говорят, не прикажешь. У Бэлзы этого не было. Вам видней, конечно. На мой взгляд, семьянин-то он был хороший. И уж если любил, так любил. Может, что-то не сложилось. Но я не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь скажет, что он забыл о своих детях. Ведь не было такого? Правда?
Игорь Бэлза: Могу вас разочаровать. У нас был период, когда мы десять лет не общались. Родители развелись, когда мне было семь лет. И возобновили мы общение, когда я был на втором курсе института.
Сергей Степашин: А кому принадлежала инициатива? Отцу?
Игорь Бэлза: Произошло все достаточно странно, на мой взгляд. После того как мои родители развелись, мама второй раз вышла замуж. У нас с отцом были заведены дни свиданий, когда мы с ним встречались и ходили в Центральный Дом литераторов, там были замечательные детские утренники. Потом ходили либо в кафе, в кино, либо гуляли по городу. Мобильных телефонов тогда еще не было. Я садился в автобус, потом спускался в метро, доезжал до папиной станции. И вот после того, как мы с ним однажды договорились о встрече, отец не пришел и потом не перезвонил. Так повторилось несколько раз. Как-то оно само собой получилось, что мы перестали видеться. Он не звонил, я не звонил. И вот таким образом произошел разлад.
Сергей Степашин: Я понимаю, конечно, что проблема большая. Поэтому так глубоко и не погружался он в эту тему. Хотя для семилетнего мальчишки это, наверное, это была трагедия.
Игорь Бэлза: Для меня трагедия, потому что по большому счету произошел разрыв. Поток, в котором он жил, украл у меня отца.
Сергей Степашин: Десять лет – большой срок. Он совпал с периодом формирования вашей личности.
Игорь Бэлза: И потом, когда мы с ним возобновили общение…
Сергей Степашин: Уже по-другому было.
Игорь Бэлза: Вы же понимаете, что после того как люди долго не видятся, достаточно сложно возобновить общение, обрести друг к другу доверие. И когда общение возобновилось, то… Отец был очень занятым человеком и не мог общаться, как хотелось бы. Вот такие дела… Давайте поговорим о хобби Святослава Игоревича. Знаете ли вы, какие хобби у него были? Может быть, у вас нашлись какие-то общие, совместные интересы?
