Сергей Степашин: Я знаю, что кроме литературы и искусства он любил машины, автомобили. Водил здорово, шикарно. Но меня не возил. Хотя это было бы очень интересно. Вы знаете, нас все-таки больше литература объединяла.
Игорь: Почему литература?
Сергей Степашин: Я люблю читать и слушать рассуждения о новых книгах и вообще о литературе. Это как быть в свободном плавании. Может, это тоже было хобби? Хотя чтение литературы я бы и хобби не назвал. Это жизнь.
Игорь Бэлза: Это жизнь, конечно. Это опыт. О ком из выдающихся общественных деятелей, артистов, музыкантов, деятелей культуры отец говорил с особым восхищением и почему?
Сергей Степашин: Кого он знал и с кем дружил, теми и восхищался. И меня подружил с Зурабом Соткилавой, Еленой Образцовой. На самом деле это разные люди, в том числе и с ним. Зураб – это такой боевой грузин, динамовец, футболист, настоящий орел. Пожить и попить. Образцова – великая примадонна, оперная певица, дива. Интеллигент Бэлза и Образцова… С ее матерком. Как запустит. И все складывается. Вроде совершенно разные характеры, но были вместе. Но, во-первых, талант, а во-вторых, открытость и готовность быть с людьми. Вот что их объединяло.
Игорь Бэлза: Образцова могла себе позволить крепкое словцо, но, насколько я знаю, это никогда не выглядело вульгарным.
Сергей Степашин: Это было такое искусство.
Игорь Бэлза: Такой вот да, штрих.
Сергей Степашин: Штрих, да. Подчеркивающий характер и свободу.
Игорь Бэлза: В течение вашего общения с моим отцом, оно длилось как минимум лет пятнадцать-двадцать, не замечали ли вы каких-то изменений в нем? Может быть, в суждениях, в принципах?
Сергей Степашин: Сразу вспоминается последний концерт, который я видел с его участием. Не помню точно чей, оперные певцы выступали. Мы тогда с женой переглянулись, и она говорит: «Ой, смотри, Сереж…» Я говорю: «М-м-м, приболел». Он вышел похудевший, но говорил как всегда блестяще.
На протяжении всего концерта я думал только о Бэлзе, видел его глаза. Мы потом встретились, чайку выпили. Я первый раз увидел такую усталость в нем, он вроде как прощался. Потом Святослав уехал в Германию, там и умер.
Многие известные артисты меняются в зависимости от политической конъюнктуры, писатели тоже. Я сейчас закончил читать книжку Сережи Шаргунова, если будет время – почитайте. Как он описывает весь этот писательский бомонд того времени. Кто под Сталиным, кто под Хрущевым, кто под Брежневым. Вот почему Бэлза останется для всех Бэлзой. Великолепно одет, подчеркнуто, как джентльмен, человек, знающий свое дело, искусство, культуру. Он таким и остался. Для меня он почти не менялся. Мы виделись очень часто, поэтому я не замечал, что он старел или что-то еще с ним не то происходило.
Игорь Бэлза: А как часто вы виделись?
Сергей Степашин: Раз в месяц, а иногда и чаще. То на концерте, то на встрече. Спроси у Славы Воронцова, он нас часто видел. Он хороший, живой парень, умеющий объединять.
Игорь Бэлза: Конечно, Вячеслава Ивановича я очень хорошо знаю.
Сергей Степашин: Мы с ним служили вместе с 1973 года.
Игорь Бэлза: А вот концерт, о котором вы говорили, когда он был?
Сергей Степашин: Это было буквально за полтора-два месяца до смерти. Выступали известные оперные певцы.
Игорь Бэлза: Наверное, апрель 2014 года.
Сергей Степашин: Точно не помню. Мы премии Ассоциации юристов вручали, такой хороший концертный зал был. Дщ у нас еще проводят концерты?
Игорь Бэлза: «Новая опера»?
Сергей Степашин: «Новая опера». Да. В «Новой опере» это и было. Потом внизу, в буфете чай пили. И он уехал в Германию. Я ему позвонил в его день рождения в апреле. Он умер после дня рождения?
Игорь Бэлза: Да.
Сергей Степашин: Я его поздравил с днем рождения. А голос его был: ту-ту-ту-ту. Я понимал уже, что плохо совсем. И потом пришло печальное известие.
Игорь Бэлза: Да, я с ним был. Что лично для вас означает его уход?
Сергей Степашин: Уход близкого человека – это потеря, которую не восполнишь ничем, никогда. И потом, в наше крутое время, как это сейчас принято говорить, нахрапистое, жесткое, бескомпромиссное, не хватает, конечно, лучезарности. Он цветочек, лучезарный человек, я его так бы назвал. Вот этого не хватает. Чайку сейчас бы попили, за жизнь поговорили, обсудили, может, того же Серегу Шаргунова. Съездили бы на вручение премии Распутина, которую мы возродили. Просто не хватает хорошего, теплого человека.
Игорь Бэлза: Большое спасибо.
Узнаваемые люди
Беседа Александра Сенкевича с заслуженным деятелем искусств России, композитором Александром Борисовичем Журбиным
АЛЕКСАНДР ЖУРБИН:
«Я обратил внимание, что он с удовольствием подхватывает любую тему Это был легкий в общении человек. Абсолютно светский.
Пожалуй, самый светский человек в России»
Александр Сенкевич: Александр Борисович, может быть, начнем с того, что вы расскажете, как познакомились с Игорем Федоровичем Бэлзой, отцом Святослава. Ведь Игорь Федорович был не только выдающимся филологом, специалистом по Данте, известнейшим музыковедом, но и композитором.
Александр Журбин: Вы правы. Наверное, надо начать вспоминать о моем друге Святославе с того, что я имел счастье общаться с его отцом Игорем Федоровичем Бэлзой. Я хорошо помню, что познакомились мы в Доме творчества Союза композиторов. Атмосфера существующих в СССР двух Домов композитора содействовала сближению композиторов, дирижеров, музыкантов разных поколений. Ведь я тогда был молодым начинающим композитором, а Игорь Федорович – маститым мэтром. Один из этих Домов находился в Рузе под Москвой, а другой – в Репино, уютном пригороде Петербурга на берегу Финского залива. В Репино я познакомился с Игорем Федоровичем Бэлзой, а также с другими совершенно потрясающими людьми – с Дмитрием Дмитриевичем Шостаковичем, Евгением Александровичем Мравинским, Арамом Ильичом Хачатуряном. Кто там только не бывал! Я не могу сказать, что был близко знаком с Игорем Федоровичем, но хорошо помню, как они с женой гуляли по дорожкам на территории Дома композиторов. Там мы нередко встречались и очень мило общались. Даже несколько раз, прогуливаясь вместе, довольно подолгу беседовали. Он меня буквально потрясал своей немыслимой эрудицией.
Славу я тогда, как ни странно, еще не знал. А чуть позднее произошло с ним знакомство. Он не был ни композитором, ни музыкантом. Вместе с тем Святослав был знатоком музыки, великолепным, невероятным интеллектуалом, эрудитом и так далее, но музыкантом он не был. Вот почему в Домах творчества композиторов я его никогда не встречал. Познакомились мы с ним в Коктебеле. В знаменитом писательском Доме творчества. Вы, конечно, знаете, что он был писателем, литературоведом, эссеистом, автором предисловий и послесловий ко многим шедеврам зарубежных классиков. В общем, литературным человеком. Он имел полное право там находиться. У меня даже сохранилась фотография, на которой совсем молодой Слава Бэлза стоит со своими двумя сыновьями – Игорем и Федором. Ему было лет сорок, молодой красавец. Кажется, к этому времени он развелся со своей женой и состоял в романтической связи с Ольгой Глебовой, дочерью известного артиста Петра Глебова.
