Кстати говоря, сейчас это место пустует, и я не знаю, будет ли оно когда-нибудь кем-то заполнено. То есть, конечно, есть какие-то ведущие, есть люди, которые умеют говорить и много знают, – музыкальные историки и музыковеды и так далее. Таких людей много, но сочетать в себе глубокую музыкальную эрудицию, впечатляющую внешность, яркий и образный язык, прекрасное знание английского – все это было важно. К тому же и свободное владение польским языком, но говорящим по-польски я его никогда не слышал. Я умею читать по-польски, но на нем не говорю. Я читал польские музыкальные журналы по современной музыке. Тогда таких журналов на русском языке не существовало. Мы несколько раз сидели с ним в жюри. Как-то нам обоим предложили что-то сказать по-английски. Я сказал по-английски, и он сказал. Хотя до этого я двадцать лет жил в США, его английский был лучше.
Александр Сенкевич: Он окончил известную московскую английскую школу № 1 в Сокольниках.
Александр Журбин: Понятно. Видно, что у него английский отличался всякими сложными грамматическими оборотами, которые мне были не под силу. Он владел литературным английским, а я говорю на беглом, уличном, как говорят американцы – street smart. Я вообще никогда не учил английский, ни одного дня. В школе я учил немецкий, а английский выучил в США.
Александр Сенкевич: Как говорят специалисты, у Святослава Бэлзы были в хорошем состоянии литературный русский и польский языки. Это был редкий случай, когда говорят на лексически богатом литературном языке без слов-паразитов. С каждым годом в нашей стране ухудшается знание родного языка. Он же говорил на языке Александра Сергеевича Пушкина и Ивана Алексеевича Бунина. Его отец Игорь Федорович владел многими иностранными языками. Он делал доклады на русском, польском, чешском, английском, французском, немецком, итальянском языках и даже на латинском.
Александр Журбин: Кстати, я вспомнил еще одну деталь, относящуюся к семье Святослава Бэлзы. Игорь Федорович в то время уже ушел из жизни. Я вел программу на радио «Маяк». В то время радио «Маяк» было прогрессивным. На нем существовали авторские программы. Слава ко мне приходил, я его интервьюировал, и он рассказал среди прочего о своем батюшке. Я услышал совершенно уникальную новость. Оказывается, фактически первым композитором России, написавшим музыку специально для фильма, был именно Игорь Федорович. Это произошло в Киеве. Музыка была написана к фильму Александра Довженко «Арсенал». После него уже были Сергей Прокофьев, Дмитрий Шостакович и многие другие. Но самым первым был Игорь Федорович Бэлза. И об этом мы с ним долго беседовали. У меня есть фотография, когда Слава был моим собеседником на радио. Хотя я также был несколько раз его собеседником в передаче «Музыка в эфире».
Александр Сенкевич: Впервые Бэлза появился на телевидении в 1972 году. Его пригласил в программу «Клуб путешественников» Юрий Сенкевич, который в дальнейшем предложил ему сделать литературное приложение к своей программе. Это были телевизионные очерки Святослава: «Париж глазами Андре Моруа», «Замки Луары глазами экспрессионистов» и многие другие.
Александр Журбин: Этого я, к сожалению, не помню, но бесспорно то, что Святослав Бэлза, вне всякого сомнения, относился к уникальным телевизионным персонажам. Он был просто создан для телевидения, обладая необходимой впечатляющей внешностью, элегантностью и интеллигентностью.
Александр Сенкевич: Особенно на меня производила впечатление его передача «В вашем доме», которая велась из гостиницы «Марриотт».
Александр Журбин: Согласен с вами. В этой гостинице «Марриотт» Святослав интервьюировал всю мою семью. Участвовали в ней я, моя жена и мой сын. Мой сын – замечательный музыкант, уже давно живущий в США. Он композитор и артист и так далее. Мы вместе пели, играли… В общем, получилось, как мне кажется, зрелищно и интересно. Телевидение вообще-то страшная вещь. Ты становишься узнаваем в общественном транспорте, на улице. К тебе подходят незнакомые люди и хотят общаться.
Александр Сенкевич: Я наблюдал, как Святослав становился известным. Мы с ним стояли на улице Миклухо-Маклая, неподалеку от моего дома. К нам подошел молодой человек из какой-то африканской страны и сказал, обращаясь к Славе: «Я вас знаю, я вас видел по телевизору». Только началась программа «В вашем доме». Я тогда предупредил: «Слава, все только начинается. Будь осторожен».
Александр Журбин: Телевидение – страшная вещь. Я сам часто оказываюсь жертвой, когда меня узнают на улице. Это же очень приятно, говорят люди, это же здорово. Я отвечаю, что все зависит от того, где это происходит. Когда меня узнают на каком-то фестивале, и я иду по красной дорожке, а вокруг аплодируют люди – это радует. Там меня должны узнавать. Когда же утром я бегу за кефиром в свою лавку и меня там узнает какой-то идиот и тут же начинает выпрашивать автограф или хочет, чтобы я с ним сфотографировался, вот эта встреча вызывает совершенно другие чувства. Мне совершенно не до него, мне не хочется, чтобы он меня узнавал. В этом смысле быть знаменитым совсем не приятно. Однако в жизненных ситуациях популярность среди людей иногда помогает. Существует такое совершенно нормальное выражение «торговать лицом». Однажды в нашем поселке «Красновидово» местные власти решили вырубить лес и на этом месте что-то возвести. И тогда Слава сказал: «Мы с Радзинским пойдем торговать лицом, поскольку узнаваемые люди». Они поперлись в какой-то райсовет и добились своего. Лес не тронули. Конечно, когда такие люди приходят, ну кто им может возражать. Что же касается его самого, он умел с девушками обращаться.
Александр Сенкевич: Он ближе к своему семидесятилетию незнакомых девушек остерегался. На книжных ярмарках к нему красавицы подходили и что-то невнятное, но приятное нашептывали. А он с ними в разговоре был деликатен, но абсолютно холоден.
Александр Журбин: Понимаю его. Некоторые настырные девушки вроде ядовитого плода. На вид он прекрасный и ароматный. А откусишь и тут же попадаешь в какую-то жуткую историю. А зачем это в нашем возрасте?
Александр Сенкевич: Согласен с вами. Как говорил Михаил Булгаков, любимый писатель Святослава: «Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится».
Белая ворона голубого экрана
Беседа с народным артистом России, актером, режиссером, художественным руководителем Московского театра сатиры Александром Анатольевичем Ширвиндтом
АЛЕКСАНДР ШИРВИНДТ:
«Вся эта приблатненность, в которой мы живем или же при ней присутствуем, поглотила все настоящие чувства и благородные манеры, а Слава выглядел на этом фоне белой вороной. И всегда, когда эта приблатненная действительность натыкалась на него, она вздрагивала от неожиданности и пугалась»
Игорь Бэлза: Сегодня мы вспоминаем моего отца, народного артиста России Святослава Бэлзу, беседуя с народным артистом России, актером, режиссером, художественным руководителем Московского театра сатиры Александром Анатольевичем Ширвиндтом. Запись беседы сделана 7 февраля 2019 года в кабинете маэстро. Александр Анатольевич, давайте с вами перенесемся в те времена, когда вы в первый раз увидели Святослава Игоревича. Расскажите, пожалуйста, какие это были времена, при каких обстоятельствах вы познакомились со Святославом Игоревичем?
