Максим Федотов: Тогда уже было бесчисленное количество концертов, в которых мы вместе принимали участие. Святослав Игоревич представлял самых разных наших коллег. И я могу сказать, что он профессионально и честно подходил к такой роли. Он понимал, как лучше представить обществу того или иного исполнителя. Он понимал, кто чего стоит, у кого какие перспективы. В определенном смысле он готовил публику: вот кто стоит перед ней. На многих это действовало магически.
Галина Петрова: Как он умудрялся это делать?!
Максим Федотов: И на слушателей, и на самих исполнителей это действовало сногсшибательно.
Галина Петрова: Включишь экран: «Этот первый в мире…» Ему же удавалось похвалить человека не так прямо и грубо, а изящно и тонко.
Максим Федотов: Как-то совершенно иначе…
Галина Петрова: Элегантно, с какими-то шутками. И публика душевно располагалась к исполнителю. А можно выйти и так перехвалить, что публике уже противно: «Что-то слишком хвалят, ну-ка, посмотрим, что он нам сейчас выдаст после таких похвал?» Удивительное было в нем чувство меры и достоинства.
Максим Федотов: Святослав Игоревич был мудрым и авторитетным политиком в музыкальном мире целой эпохи.
Галина Петрова: В наших совместных поездках присутствовали не только пятизвездочные отели. Вспоминаю ситуацию в Монголии. У нас был пятичасовой переезд или даже больший из Улан-Батора в какой-то город, где была развита нефтяная промышленность. И автобус посреди степи застрял. Георгий Арамович Гаранян был с нами. Отопление выключилось. Было страшно. Вокруг степь. Ехать еще три часа. И никого вокруг.
Максим Федотов: Только стада верблюдов и табуны лошадей.
Галина Петрова: С нами был Василий Семенович Лановой. Весь цвет российской культуры, застрявший в степи. Появился синдром клаустрофобии.
Максим Федотов: Святослав Бэлза, Гаранян и я толкали автобус, который еле катился.
Галина Петрова: Он еще всех успокаивал. Холодный автобус, степь, метель, и мы стоим. Я думаю: «Я боюсь. А ведь есть люди старше меня. Например, Святослав Игоревич. Почему он не волнуется?» Он умел сохранять присутствие духа в разных ситуациях. С ним люди себя чувствовали как за каменной стеной. Если организаторы нас недостаточно хорошо селили, недостаточно кормили, он всегда находил возможность ситуацию исправить. Он, будучи ведущим концерта, вел себя как блестящий администратор. Одного его слова было достаточно, чтобы тут же переселиться в другой отель.
Максим Федотов: Да, бывали такие случаи.
Игорь Бэлза: Давайте сейчас вот о чем поговорим, Максим Викторович. Вы скрипач и дирижер, лауреат и победитель крупнейших международных конкурсов скрипачей в Токио, в Москве, в Генуе, на этом перечислении я остановлюсь. Как я знаю, вы гастролировали с огромным успехом более чем в пятидесяти странах. И европейская пресса назвала вас «русским Паганини». Важной частью вашего творчества является концертная деятельность в дуэте с вашей супругой, пианисткой Гклиной Петровой. Ваш дуэт известен как один из самых гармоничных ансамблей современности. А вот теперь я попрошу каждого из вас: вспомните, пожалуйста, какую-нибудь захватывающую историю, и, возможно, не одну.
Галина Петрова: Я подумать должна. Подскажи.
Максим Федотов: Нарва.
Галина Петрова: Дело было в Эстонии. Захватывающая ситуация, потому что мы играли концерт в монастыре.
Максим Федотов: Да.
Галина Петрова: Известное место, недалеко пограничный пост между Россией и Эстонией. Была тяжелая политическая обстановка: какие-то родственники могли пересекать границу, какие-то нет. На самом деле, место очень красивое. Мы закончили играть концерт, начались «бисы». А у нас был поезд, который отправлялся на Москву. И вдруг Святослав Игоревич за сценой смотрит на часы и говорит: «Ребята, у вас есть ровно сорок шесть секунд на „Китайский танец“ Чайковского». Мы были просто потрясены его феноменальной памятью. Когда он засек время? «Китайский танец» идет сорок шесть секунд.
Максим Федотов: Я могу добавить к тому, что сейчас сказала Галя. Для любого, наверное, артиста, и тем более для музыканта, – искусство и время на сцене крепко связаны. И это во время концерта надо чувствовать.
То и другое живое, живое… Живая ситуация – чувствовать дыхание зала, чувствовать дыхание времени. Что нужно сделать, а чего лучше не делать. Программа заканчивается, а нужно играть «бисы». Или выйти кланяться? Или подождать? Это неуловимые моменты могут иногда решить судьбу всего концерта. Святослав Игоревич эти моменты чувствовал.
Галина Петрова: Вот почему трудно вспомнить какой-то авральный случай.
Максим Федотов: Потому что их был миллион.
Галина Петрова: Оттого что он все мог предусмотреть, этого не происходило. Решал всегда как-то иронично, тактично, очень гибко.
Максим Федотов: Рядом со Святославом Игоревичем все складывалось очень хорошо. Потому что он улавливал дыхание зала.
Максим Федотов: Или мы начинаем кланяться, «бисы». А он: «Стоп, вот сейчас…»
Галина Петрова: Вот интересный момент, он стоит за сценой, да…
Максим Федотов: Подожди…
Галина Петрова:…хлопают. Мы идем. «Стоп!» И потом идем…
Максим Федотов: Сделать так, чтобы концерт шел на крещендо, он это мог.
Галина Петрова: Он всегда чувствовал и сцену, и зал. Это потрясающе!
Максим Федотов: Бесчисленные гала-концерты в разных странах и городах он цементировал, компоновал, вел нить, чтобы концерт постепенно развивался и приходил к апогею.
Галина Петрова: А какое у него было знание этикета! Обычно, когда за столом оказываются какие-то высокопоставленные люди, воцаряется непонятная тишина. Такая ситуация с Бэлзой была просто невозможна. Он умел наладить любой разговор, исправить конфузную ситуацию. Знаете, когда на столе по десяти предметов, по десять вилок с одной стороны, по десять ножей и ложек – с другой, мы внимательно смотрели на Бэлзу. За какой предмет он возьмется – мы сразу дружненько за ним повторяем.
Максим Федотов: Я могу сказать, что у нас на глазах Святослав Игоревич иногда поправлял и официальных высокопоставленных чинов, когда, например…
Галина Петрова: Когда, например, высокий чин позволял себе какую-то чрезмерную фамильярность, то Бэлза мог его вежливо осадить.
Максим Федотов: С юмором. И сразу – оп! Ситуация переворачивалась. Это бесценное, это дополнительный талант. Не всегда даже можно назвать те имена, которые…
Игорь Бэлза: Можно и не называть.
Максим Федотов: Не буду.
Игорь Бэлза: Мой отец очень дорожил дружбой, как я знаю, с вашей семьей. А что вас привлекало в нем? Или скажу точнее, что к нему притягивало?
Максим Федотов: Все, о чем мы сейчас говорим.
Галина Петрова: С ним уже другое настроение – радость разливается в душе. Настолько он был человек солнечный. Интеллектуальный, интересный, содержательный. Его личности хватало на всех нас, чтобы мы от него, как от батарейки, заряжались.
