Никто никогда не знал, кстати говоря, что он себя плохо чувствует. Мы были в шоке, когда его не стало. Если бы он проходил лечебный курс в санаториях, ходил по врачам! Но это был человек-праздник, человек-фонтан. Профессия, видимо, не позволяла ему сосредоточиться и прислушаться к своему здоровью. Бэлза и болезнь – казалось, несоединимые вещи, настолько у него был мощный дух.
У него внешность интеллектуального голливудского актера с запоминающимся лицом. Как у Жана Габена или Жерара Филипа. Не случайно он отожествлял себя с мушкетерами. Иногда он выглядел испанским грандом. Когда он появлялся среди друзей, светил, как солнце. Человек-планета. И вокруг него перемещаются другие планеты. Сколько людей он вывел на сцену!
Максим Федотов: Я помню один из новогодних выпусков – предновогоднюю передачу на «Культуре». Ее подготовил и вел Святослав Игоревич. Столько присутствовало на ней выдающихся людей. Он всех объединил, нашел с ними общие точки соприкосновения. У каждого был свой номер. И царил дух аристократизма. Но тогда уже не было с нами Георгия Арамовича Гараняна.
Я помню наш последний разговор со Святославом Игоревичем весной, перед его отъездом в Италию. Я уже понимал, что он болеет. Он тогда сказал: «Я хочу, чтобы мы повидались, посидели, поговорили. Я обязательно к вам вернусь в начале июня. Макс, вы с Галой никогда не забывайте, чему мы вас с Жорой всю жизнь учили. После первой надо выпить несколько вторых». Шутка у него такая была.
Галина Петрова: Он был защитником всего хорошего.
Игорь Бэлза: Вы общались не только в официальной обстановке, но и, как сейчас говорят, «без галстуков». Вне сцены и телевизионных камер он был другим?
Галина Петрова: Он был такой же элегантный. Для него было естественно находиться на сцене. А в быту, может быть, он менял смокинг на модные шорты. Но и в таком виде сохранял свой стиль поведения и слог, почти тургеневский.
Максим Федотов: Своим обликом, стилем он учил тому, как должен выглядеть и вести себя в обществе человек культуры. Ему люди верили.
Галина Петрова: Он врать не любил. Иногда люди начинают изворачиваться, когда им задают неприятные вопросы. А он просто уйдет в другую сторону, не ответит. Но сказать то, что он не думает, ему было тяжело, он этого не делал. Просто не поддерживал тему.
Максим Федотов: Ему верили. Мало к кому из телевизионных ведущих есть доверие.
Галина Петрова: Мне кажется, если ему кто-то был совсем неприятен, он его не приглашал. Когда ему кого-то навязывали, он старался найти в этом человеке что-то позитивное. Благодаря позитиву все держалось и строилось. А сейчас ведущие ищут сумасшедший конфликт. И находят. И говорят, что на нем держится нерв передачи. Да, держится. Но не за счет же отсутствия интеллекта и остроумия.
Мир многомерен. У Бэлзы была определенная позиция. Он застал времена, когда очень многое в культуре изменилось. Сколько сейчас хамства на экране. Как мог Бэлза не погрустнеть, когда люди на экране ругаются, приходят в эфир и ругаются, какое-то бесконечное хамство.
Максим Федотов: Я вспоминаю его облик. Эталон благородства и ума. Понимаешь, почему он любил сцену. На ней, как говорил Оскар Уайльд, все гораздо правдивее, чем в жизни.
Игорь Бэлза: Спасибо за интересный разговор.
Профессионализм – основа успеха
Беседа с народным артистом России, ректором Академии русского балета имени А.Я. Вагановой Николаем Максимовичем Цискаридзе
НИКОЛАЙ ЦИСКАРИДЗЕ:
«Когда вел концерт Святослав Игоревич, все знали точно, что ничего не нужно перепроверять.
Он ничего не перепутает и ударения поставит там, где это необходимо»
Игорь Бэлза: Расскажите, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с моим отцом?
Николай Цискаридзе: Первый раз я увидел Святослава Игоревича «в телевизоре». Так мне кажется. Тогда еще не было много каналов, существовало только два канала. Познакомились мы с ним в году 1989-м или 1990-м, когда начались первые передачи «Новых имен». Мы были первыми детьми: Андрей Геров, Евгений Кисин, Денис Мацуев, Полина Осетинская, Вадим Репин, Борислав Струлёв и я – единственный из балета. Через какое-то время появилась Нина Копцова, она младше меня. Балетным, победителям «Новых имен» вручали премии в Большом театре гораздо позже. Это уже был год 1991-й, месяц декабрь. Нина танцевала куколку, а я танцевал капель. Есть даже видеозапись, в ложе сидят Владимир Михайлович Коконин, директор Большого театра, Иветта Николаевна Воронова, Софья Николаевна Головкина, и Святослав Игоревич с ними ведет беседу. Но мы встретились гораздо раньше. Детей среди участников было не очень много. Помню Дубовый зал на Кропоткинской. Все выглядело торжественно, красиво. Мы были все в пионерских галстуках. Тогда и познакомились. С нами, участниками программы «Новые имена», Бэлза общался очень благосклонно, вежливо, по-доброму. Отношение было как ко взрослым.
Следующая моя встреча со Святославом Игоревичем была в 1992 году, мы поехали на гастроли в Грецию. Танцевали в Акрополе. Концерт транслировался на Евровидении. Святослав Игоревич его вел. Но, так как я был, видимо, наиболее подающим надежды, он меня уже знал. И мы с ним очень много общались. Параллельно с нашим концертом проходили еще какие-то выступления с участием Маквалы Касрашвили, которые Святослав Игоревич тоже вел. Там был известный греческий композитор, который пригласил на ужин Святослава Игоревича и еще нескольких взрослых артистов. Из молодежи взяли только меня. Может быть, потому, что меня знал Святослав Игоревич, или потому, что я грузин. Он меня тогда представил Маквале Касрашвили. Я работал первый год в Большом театре. В январе 1993 года у нас были гастроли в Лондоне, в Альберт-холле, очень масштабные гастроли, с третьего января и до конца февраля. Мы в неделю танцевали по восемь спектаклей. Это были достаточно сложные годы для руководителя Юрия Григоровича, потому что под ним уже сильно расшатывали кресло, но официальная пропаганда еще работала на его имя. Святослав Игоревич приехал со съемочной группой в Лондон на две недели. Он много снимал. Я каждый день, в отличие от остальных солистов, выходил на сцену, потому что танцевал и сольные роли, и в кордебалете. Мне очень хотелось посмотреть, как я танцую. Святослав Игоревич договорился с операторами, что, когда сделают сюжет, они мне перегонят все записи на YHS. У меня есть эти записи, но все они ужасного качества. Столько лет прошло! Я их перевел в цифру. Есть о чем вспомнить.
В Лондоне мы много общались. Гуляли, бродили по центру. Святослав Игоревич, кроме меня, среди молодежи никого не знал. Меня он знал со времен «Новых имен». Он дружил с Людой Смирновой, она была ответственной со стороны «Госконцерта» за гастроли в Греции. Они были поражены, что я много читал, что есть о чем со мной поговорить. Я часто вспоминаю гастроли в Греции. Мы жили в очень красивом месте. Каждый день ходили на море. Счастливая пора юности, когда прощаешься со школой и у тебя впереди абсолютно другая жизнь. Там началось наше общение.
