Гарда, Гарда, Гардарика
В начале апреля 1990 года в Италии на озере Гарда состоялась конференция по творчеству В.В. Розанова (02.05.1856-05.02.1919), знаменательная тем, что она была в числе первых после семи десятилетий забвения его имени в России, с 1919 по 1989 год. Знали о нем только специалисты. Одним из них был самый загадочный на свете человек, апостол Петр, который, сам того не ведая, своим авторитетом и знаниями мог предоставить ключи от дверей судьбы, например, распределив Святослава сопровождать Грэма Грина в поездке по СССР. Но это и неудивительно для человека, родившегося на Вальпургиеву ночь. Он-то, писатель, доктор филологии Петр Васильевич Палиевский, увлекавшийся В.В. Розановым, и сподвигнул профессора Эридано Баццарелли, кроме прочего, переводчика и популяризатора русской литературы в Италии, организовать конференцию, посвященную наследию и судьбе этого органичного русской природе мыслителя, домашнего для нас философа. Домашнего в том смысле, что, например, «Опавшие листья» его построены в виде высказываний, будто оброненных между делом, за чаепитием, у самовара.
Святослав попал на конференцию по схеме с корабля на бал: кто-то из коллег заболел, он прибыл из какой-то очередной командировки и заступил на его место с легкой задержкой. Нужно было его встретить отдельно. И вот мы ехали на автомобиле вдоль озера Гарда с его конфетно-открыточными видами, от которых каждый день кажется воскресеньем. Святослав был в ударе:
«Все меня считают большим специалистом, литературоведом, а мне все это только мешает наслаждаться жизнью. Нет, я, конечно, хочу все знать, это мой конек, но мне совсем не в удовольствие сидеть в Ленинке, рыться в архивах. Нет, это не для меня! По жизни надо идти легко, получать от нее удовольствие, да я и иду по верхушкам! Только надо уметь делать это легко, виртуозно, чтоб тебя принимали за знатока, аса высшего пилотажа… А я никакой не ас, ни в чем, ни в литературе, ни в искусствоведении. Я просто великий, если хочешь, гениальный дилетант. Знаешь, кто мой любимый писатель?.. Оскар Уайльд! Он говорил, свой гений я вкладываю в жизнь, в литературу только талант».
Примерно так звучало его откровение. Сие была самая великая исповедь, которой исповедуется дилетант. Уничижение паче гордости.
– Кстати, дай полистать свой доклад по русскому Ницше, – перелистнул страницу исповеди Святослав.
– У меня не доклад.
– А что?!
– Диалог с Розановым. Он как бы беседует с читателем. Бишь, читательницей.
– То есть сплошные цитаты?
– Ну да. Кстати, «цитаты» – от слова «читати». Возьми в сумке.
– Так это то, что надо! У меня-то доклад в голове. Осталось на бумаге запечатлеть. А вот цитат наизусть, увы, не помню.
Так из моего экзерсиса «Диалог с философом» чуть ли не у меня на глазах появилась статья «Розанов и читатель». Автор ее показал себя ловким пловцом в море словесности. Опытным профессионалом, а не ветреным дилетантом. Впрочем, единство противоположностей усиливает их полярность.
Вот несколько цитат из его статьи, доказывающих это: «Розанов обрушивается на признанные авторитеты литературы, врывается беззаконной кометой в галактику Гутенберга, существуя в ней, подчиняясь ее законам притяжения и отталкивания, и одновременно отрицая ее…»; вот образный ряд, популярный для второго десятилетия XXI века: «У российской словесности есть свой Гиппократ – Пушкин, есть решительные хирурги и деликатные гомеопаты, мощные костоправы и тончайшие психоаналитики, есть свои шаманы, знахари, экстрасенсы. Розанов – сторонник шоковой терапии, или, точнее, шокирующей»; «Древнейший жанр философии – диалог. И писатель-философ Розанов хочет вести диалог со своим читателем… вынудить его к диалогу, стряхнуть с него сонливость». С.И. Бэлза великолепно жонглирует цитатами, приводя их из В. Ерофеева о том, что «розановское письмо – это зона высокой провокационной активности», из К.Н. Леонтьева и самого Василия Васильевича. Ловким жонглером цитатами и афоризмами Святослав был по жизни. Кто-то называл Розанова «Монтенем с авоськой». Монтень – один из любимых авторов Святослава.
Та весна была моей минутой СЛАВЫ с большой и маленькой буквы. Вышла моя повесть «Званый обед» («Pranzo di Gala») в легендарном издательстве Фельтринелли, первым опубликовавшем «Доктора Живаго» и роман Лампедузы «Гепард», по которому был снят фильм с К. Кардинале и Аленом Делоном. Основоположник издательства Джанджакомо Фельтринелли, коммунист и партизан, погиб от взрывного устройства, которое подкладывал в миланском аэропорту Линате весной 1972 года.
О «Званом обеде» положительно отозвался в своей статье известный писатель Антонио Табукки для Corriere della sera, газеты, равнозначной «Известиям». По центральному телевидению передавали интервью, в котором я рассказывала о своей книге, о самостоятельном переводе ее на итальянский и минимальной правке издательским редактором. В фонде известного скульптора Марко Мантовани (1921–2005) на виа Падова в Милане по повести был поставлен литературно-музыкальный спектакль, в котором актрисы читали текст с пюпитра, а балерина из Ла Скала анимировала их импровизированным танцем. Слава шутил по этому поводу: я чуть ли не каждый день на экране, меня вся страна, od morza do morza знает, ты одна про меня не слыхала, раз в жизни попала в эфир, и вот я снимаю шляпу!
И озеро Гарда, в прозрачной воде которого с порога виллы Фельтринелли (переданной университету) можно было видеть резвящихся форелей, на какой-то миг казалось уголком древней Руси Гардарики. Быть может, дух тех дней живет в строках барда Юрия Лореса:
Танцует женщина, а Бог
В лесу играет на свирели.
И в речке плещутся форели,
Как сорванцы у ваших ног.
Какой блистательный пролог,
Танцует женщина беспечно,
И мир зеленый, юный, вечный
Наполнен, будто винный рог.
Песню на эти слова исполняла под гитару рано покинувшая мир актриса Анжелика (Анастасия?) Пряхина, с которой мы были дружны. Говорила, что сама сочинила музыку Ей посвящена многословная страница на сайте Э. Радзинского. Память о ней, о ее погубленной жизни и даровании требует уравновешенной сдержанности.
Материалы этого симпозиума были опубликованы в 1993 году в Праге под опекой Житки Кресалковой. Открывает сборник в силу алфавитного порядка статья Святослава Бэлзы; многие работы в нем интересно и полезно перечитывать и спустя десятилетия: «Розанов и „Дневник писателя“ Достоевского» Н. Каприольо, «Италия Розанова» РИ. Хлодовского, «О выходе Розанова из Религиозно-философского общества» Е.В. Ивановой, «Розанов и „Записки из подполья“» М. Иовановича, «Розанов о русской публицистике» Л. Ниновой, «В.В. Розанов 1856–1918» П.В. Палиевского, «Взгляд с Востока» Кальпаны Сахни, «Розанов и русский антироман» Б.М. Сарнова, «О религиозной проблематике личности Розанова» В.Г. Сукача, «Отречение Розанова» профессора Удинского университета А.Н. Иванова (1920, Ростов-на-Дону – 1998, Удине), автора книги «Розанов меж Дьяволом и капризом» 1974 года.
