Александр Гафин: Есть люди, которые браво держатся на телеэкране, а зал в триста человек удержать не могут. А у него настолько сильное было обаяние и, повторюсь, интеллигентность и знания, что вызывало уважение и доверие зрителя.
Игорь Бэлза: О ком из выдающихся музыкантов, постановщиков, артистов, людей культуры отец говорил с особым восхищением?
Александр Гафин: Он знал всех российских исполнителей. И Ростроповича, с которым по его просьбе был на «ты», и Рихтера, у которого бывал на даче на Оке. Ирина Александровна Антонова часто приглашала его в Музей изобразительных искусств, и он помогал в проведении английских вечеров.
Игорь Бэлза: Теперь вернемся к вам. Что для вас значил Святослав Бэлза?
Александр Гафин: Для меня было почетно с ним дружить. Мы были друг с другом на «ты». Он для меня – эталон интеллигентности. Приятно было смотреть, как как он ел, держал вилку, как одевался и общался. Теперь у меня, Игорь, вопрос к вам. Когда обнаружилась его болезнь?
Игорь Бэлза: В конце марта 2014 года пошел обследоваться. Врачи в Германии сказали, если бы он приехал на три месяца раньше, все было бы по-другому.
Александр Гафин: Он не любил ходить по врачам?
Игорь: Он гордился тем, что не был у врачей двадцать лет. На мой взгляд, это некое ребячество. Говорил, что мушкетеры не болеют. Отцу был свойственен мальчишеский романтизм.
Александр Гафин: Он был рыцарем культуры.
Игорь Бэлза: Большое спасибо за интересную беседу.
Александр Гафин: Не за что. С удовольствием с вами беседовал.
Эрудит и златоуст, который сеял разумное, доброе, вечное
Беседа с пианисткой и оперным режиссером, народной артисткой России Ларисой Абисаловной Гергиевой
ЛАРИСА ГЕРГИЕВА:
«Место Святослава Игоревича в нашей культуре никто уже не займет. Говорят, свято место пусто не бывает.
Еще как бывает!»
Игорь Бэлза: Лариса Абисаловна, давайте перенесемся с вами в те далекие годы, когда вы первый раз увидели Святослава Игоревича. Расскажите, пожалуйста, когда, при каких обстоятельствах вы познакомились?
Лариса Гергиева: Я хочу выразить свою признательность, что вы предоставили мне возможность сказать несколько добрых слов о вашем отце – Святославе Игоревиче. Мы познакомились на одном из концертов, которые проходили в Москве лет примерно двадцать пять назад. Был фуршет, и мы разговорились о том, что у нас в стране происходит с молодыми певцами. Речь зашла о проблемах с выпускниками консерватории. Иногда, даже при отличных данных, они не могут попасть в театр. Неплохо было бы создать структуры, которые эти проблемы решали. В советское время таких проблем не существовало. Всех как-то трудоустраивали.
Я увидела его глубочайшую заинтересованность оперным искусством. Он, иронично улыбаясь, интеллигентно, тонко подмечал приметы нашего времени. Многие певцы были вынуждены уезжать из страны. Многие так и не вернулись. Их жизнь проходила в постоянных прослушиваниях. Наше отечественное достояние потихоньку распылялось, уходило в никуда. Мало кто из тех вокалистов, которые когда-то уехали, состоялся. Вначале как будто у них что-то получалось, а потом заканчивалось ничем. Некоторые из молодых отправились в Италию, Германию, Англию. Прослушивались бесконечно, участвовали в конкурсах, на которых никаких мест не занимали. Проходили годы, и в результате кто-то заканчивал карьеру продавцом или просто где-то убирал что-то. Особенно много молодых певцов оказалось в Италии. Мне приходилось с ними встречаться на своих гастролях. И Святослав мне сказал: «Вы подумайте, как было бы хорошо что-то конкретное предложить им в помощь».
По инициативе моего брата Валерия (идея была все-таки моей) мы создали Академию молодых певцов. Набрали двадцать певцов из различных российских городов. И вот теперь нам двадцать лет. Много выпускников Академии воспитались в духе, в эстетике Мариинского театра.
Игорь Бэлза: Замечательно.
Лариса Гергиева: С вашим отцом мы говорили о том, что прежде, чем начать мотаться по чужим краям, нужно научиться петь свое, русское. Это необходимо хотя бы для того, чтобы к ним относились с интересом и уважением, как к представителям русского музыкального мира. Потом мы часто встречались на концертах, на обсуждении проекта «Романтика романса».
Игорь Бэлза: Извините, что перебиваю вас. Не могли бы вы вернуться к той встрече, что произошла более двадцати лет назад?
Лариса Гергиева: Академия возникла в 1998 году. А встреча состоялась на пять-шесть лет раньше. Потом мы общались с вашим отцом и в Большом зале Московской консерватории, и на конкурсах. Иногда Святослав приходил на гала-концерты, на туры. Темы наших бесед шли в одном русле: как помочь молодым певцам, нашим соотечественникам? Что сделать, чтобы при крупных оперных театрах создавались стажерские группы? Дать молодым певцам хотя бы на какое-то время приобщиться к театру, поработать с кем-то из мастеров в эстетике каждого из них. Не секрет же, что Мариинский и Большой театры выработали свою собственную эстетику.
Для развития культуры необходимо воспитывать смену, передавать свой профессиональный опыт подрастающим поколениям. Через все наши разговоры красной нитью проходила тема судьбы талантливых отечественных певцов. Святослав Бэлза с присущей только ему иронией и умением остро и позитивно мыслить, с его обширной эрудицией и знанием оперы превращал наше общение в настоящее пиршество ума. Он с удовольствием меня расспрашивал о репертуаре Мариинского театра. Вы, наверное, знаете, что в Мариинском театре молодые талантливые певцы – на виду.
Игорь Бэлза: Да, разумеется, знаю.
Лариса Гергиева: Руководитель театра придерживается того, что, если ставится опера, то поют исполнители примерно одного возраста с персонажами. Одной из наших тем была польская. Я тоже, как и ваш отец, заслуженный деятель искусств Польской Республики. Говорили много о поэзии Серебряного века. Очень интересные беседы.
Святослав в последние годы мечтал о проекте, который был бы связан с певцами, живущими за пределами двух столиц, в провинции. С теми певцами, которые могли бы представлять другие вокальные школы. Такие школы существуют, например, в Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Челябинске, Самаре, Саратове. В советские годы их можно было увидеть, услышать на конкурсах. Представители этих школ из года в год, из поколения в поколение показывали, что не хуже столичных. Все это его очень интересовало. Он говорил: «Неплохо бы об этом написать. Давайте сделаем совместный проект. Организуем парад или гала. Отберем певцов, из Питера, Москвы, а также из различных провинциальных оперных театров и местных консерваторий. Разработаем критерии».
Он всегда был доброжелательным. Постоянно меня расспрашивал: «Что вы планируете? Что из этого человека получится? Какой репертуар он будет петь?» Его интересовало как состояние оперного театра в России, так и сами исполнители. Мы много говорили о певцах Императорского русского театра. В одной из бесед я сказала, что уже более четверти века готовлю материал, который собираюсь озвучить на радио «Орфей». На «Орфее» у меня авторская передача «Легендарные певцы Императорских театров». Она проходит раз в неделю. Одним из ее крестных отцов был ваш отец.
