Игорь Бэлза: Все зависит от видения режиссера-постановщика.
Наталья Игнатенко: Режиссеры слишком увлекаются режиссурой.
Игорь Бэлза: Авангардизмом. Чтобы моя постановка отличалась от классической, да?
Наталья Игнатенко: Увлекаются не только авангардизмом, а еще натурализмом. Европа этим страдает в опере, когда низменные инстинкты обрушиваются на красоту и ее уничтожают. А когда идешь в оперный театр, ожидаешь встречи с прекрасным. Сегодня нашу реальность переносят на сцену. Красоты, которую унес с собой, например, Франко де Корелли, очень не хватает. Хочется ее опять на сцене увидеть. Мы постоянно ищем красоту. А что сказано в Новом Завете? «Ищите и обрящете». Елена Васильевна и Святослав Игоревич как раз говорили о том величии оперы, которое они еще застали. Их поколению повезло больше, чем нам.
Игорь Бэлза: Что для вас означает уход моего отца?
Наталья Игнатенко: Для меня это личная трагедия. Я встречалась с ним после марта. Мы обсуждали гала-концерт 28 октября к 75-летию Елены Васильевны. Мы уже знали, что будет и Анна Нетребко, и Мария Гулегина, и Дмитрий Хворостовский – звезды сошлись. Святослав Игоревич должен был его вести. Ведь он уже вел гала-концерт в Большом театре 27 декабря 2013 года «Виват, Елена», посвященный 50-летию творческой деятельности Елены Васильевны Образцовой. Режиссером тогда был Дмитрий Бертман, который придумал начало – сцена у фонтана из оперы Модеста Мусоргского «Борис Годунов». Елена Васильевна поет арию Марины Мнишек. Ее выводит Святослав Игоревич как польский шляхтич, дворянин. Эта была хорошая идея еще и потому, что ваш отец при своей аристократической осанке действительно мог бы оказаться в те давние времена этим польским шляхтичем. Все было очень убедительно и образно. Дмитрий Бертман и на этот раз режиссировал гала-концерт 28 октября, который вел вместо Святослава Бэлзы Владимир Молчанов, сын выдающегося композитора. Образцова пела в его опере «Зори здесь тихие».
Думаю, по крайней мере, очень надеюсь, что Бэлза станет героем художественного фильма. Вот книжку его памяти издадим. Кто-то прочитает и напишет сценарий.
Игорь Бэлза: Была такая попытка, на меня выходил один продюсер, у которого была идея снять художественно-документальный фильм об отце. И сценарий он предложил написать Андрею Максимову, который работает на канале «Культура». Мы встречались и беседовали с ним относительно этого, но, к сожалению, не сложилось из-за того, что нет денег.
Наталья Игнатенко: Главное – не терять надежды и что-то делать. И эти капельки делания, эти наши помыслы и надежды запускаются в космос и возвращаются. Вдруг завтра министр культуры осознает, что незаменимые есть. Вдруг ему стрельнет в голову, что вот был Бэлза, такой человечище. А почему бы фильм не снять – документальный или художественный?!
Игорь Бэлза: Многие записи с ним на Первом канале уже стерты.
Наталья Игнатенко: Ужас… Вот это страшно. Надо и должно успеть! Пока мы помним, мы живем.
Игорь Бэлза: Спасибо большое за интересную беседу.
Личность, единственная в своем роде
Беседа Александра Сенкевича с Павлом Юрьевичем Киреевым, продюсером и концертным директором
ПАВЕЛ КИРЕЕВ:
«Почти двадцать лет во всем этом непосредственно варюсь и могу сказать, что таких, как он, я встречал единицы. Наверное, всего лишь двоих таких уникумов. Разумеется, с некоторыми расхождениями в чем-то. Представляете?! За все прошедшие годы всего лишь двух человек. Они с трудом существовали в контексте и реалиях современного мира»
Александр Сенкевич: Павел, при каких обстоятельствах вы познакомились со Святославом Бэлзой?
Павел Киреев: Я занимаюсь организацией разного рода мероприятий с участием звезд эстрады и других артистов. В рамках организации одного из новых проектов стало понятно, что для него стандартный ведущий не подходит. Планировалось мероприятие более высокого уровня, и требовался соответствующий ведущий. Тогда и появилась кандидатура Святослава Игоревича Бэлзы, который мог бы очень органично вписаться в этот проект. Я с ним созвонился, приехал для встречи в Центральный Дом литераторов, где мы познакомились и обсудили все условия. Стало понятно, как мы будем взаимодействовать друг с другом. Я не могу это назвать сотрудничеством. Это было именно взаимодействием. Святослав Игоревич – человек необычный, нетривиальный, и его индивидуальность, его интеллектуальные возможности учитывались нами в первую очередь.
В тот раз эта была Книжная выставка в Иерусалиме, на которой он представлял нескольких наших писателей и их книги, а также наши достижения в области развития массовых коммуникаций в России. В первой половине дня было достаточно много выступлений перед посетителями Книжной выставки в соответствующих помещениях неподалеку от выставочного комплекса. Затем у стендов с нашими книгами происходило общение с представителями прессы, радио и телевидения. С российской стороны организатором было Агентство по печати и массовым коммуникациям во главе с Михаилом Вадимовичем Сеславинским.
Святослав Игоревич умел обращаться со словом. Он понимал его возможности как мощного инструмента общения. И всегда у него получалось очень по-домашнему, тепло и дружески. Будь то его выступление в аудитории или частный разговор с кем-то о русской литературе или о конкретных книгах-новинках, которые он прочитал незадолго перед выставкой. К слову сказать, Святослав Игоревич много лет входил в жюри премии «Большая книга», а также в жюри по телевизионным премиям. Поэтому-то в большинство командировок Святослав Игоревич отправлялся с увесистым пакетом с книгами и DVD-дисками. В перелетах и в гостиницах у него появлялось свободное время, когда он мог прочитать и просмотреть выдвинутые на премию произведения и их оценить.
Александр Сенкевич: Ваше личное взаимодействие со Святославом Игоревичем было связано с представлением книг российских авторов на разных площадках выставки, как наших, российских, так и зарубежных?
Павел Киреев: Не обязательно. Были совершенно далекие от литературы мероприятия. Например, трудно отнести к книжному делу проходящий ежегодно в Санкт-Петербурге Международный экономический форум. Святослав Игоревич на протяжении нескольких лет вел культурную программу для участников этого форума. Его уход был большой трагедией. Все понимали, что больше таких ведущих не будет.
Александр Сенкевич: За рубежом он выступал на русском языке или на английском?
Павел Киреев: Если вспомнить книжную выставку в Иерусалиме, то он говорил сначала по-английски, а когда понял, что большинство посетителей нашего стенда знает русский, перешел на русский язык.
Александр Сенкевич: Приходилось ли вам слушать его выступления на польском языке? Ведь польский был его родным языком по отцу.
Павел Киреев: Об этом я могу судить лишь со слов помощника посла или посла Польши в России. Они мне говорили, что его умение выступать на трех языках было настоящим искусством. Особенно когда об одном и том же ему приходилось рассказывать на трех языках. Это было увлекательное зрелище. В работе со мной в России, естественно, использовался русский язык. Ведь зрителями были русские люди. Я знаю, что Святослав Игоревич проводил много мероприятий в посольстве Италии, потому что они знали его как ценителя итальянских вин и еды, и к тому же он разбирался в автомобилях. Поэтому итальянские дипломаты всегда приглашали его на свои вечера.
