Александр Сенкевич: А были ли когда-нибудь ссоры с теми, с кем он работал?
Павел Киреев: Святослав Игоревич за все время, что я работал с ним, не участвовал ни в одном конфликте. Лично я всегда занимаю позицию человека, с которым работаю. Надо выступать единым фронтом ради того, чтобы задуманный проект осуществился на высоком уровне. Конечно, случались какие-то мелкие стычки среди коллектива, но я назвал бы их даже не конфликтами, а рабочими моментами.
Александр Сенкевич: Я испытал недоброжелательное отношение ко мне и Святославу во время наших с ним поездок с лекциями по линии общества «Знание» в 80-е годы. Особенно в Киргизии и на Западной Украине, не на территории Российской Федерации.
Павел Киреев: Прямого хамства по отношению лично к нему я не припомню. Впрочем, единственный случай, близкий к тому, о чем вы говорите, произошел также в одной из бывших советских республик. Мероприятие, на котором присутствовали первые лица этого государства, закончилось. Все прошло просто замечательно. Нас повезли на банкет в ресторан. Там появились другие люди, дети политиков. Через какое-то время торжественный банкет перерос в обыкновенную пьянку. Тут мы со Святославом Игоревичем решили возвращаться в гостиницу, но сын крупного чиновника стал его напористо упрашивать остаться еще на какое-то время. На что он достаточно сдержанно, но весьма резко отреагировал, после чего вопросов больше не было. Он несколькими словами сумел поставить наглеца на место.
Александр Сенкевич: Когда Святослав чувствовал такое хамское к себе отношение или к его близкому окружению, он реагировал мгновенно.
Павел Киреев: Да, это он умел.
Александр Сенкевич: Очень ехидно и даже язвительно. Тут не было разговора на повышенных тонах, а только убийственная ирония в их адрес.
Павел Киреев: Меня всегда удивляло в Святославе Игоревиче, как он мог очень легко, иронично, с юмором, буквально в двух-трех словах расшатать устои, на которых зиждились многие устойчивые репутации. Умел он держать дистанцию. Уж в этом он был непревзойденным мастером. Этому у него можно было только поучиться.
Александр Сенкевич: Он при мне ставил на надлежащее место нескольких народных артистов, в основном связанных с эстрадой. Еще что-нибудь, может быть, вспомните из ваших совместных поездок и выступлений?
Павел Киреев: Я в основном занимался подготовкой проектов и финансовыми вопросами.
Александр Сенкевич: Вы были у Святослава Бэлзы импресарио или менеджером?
Павел Киреев: Скорее менеджером. По количеству решаемых задач моя деятельность, наверное, ближе к менеджменту. Ведь у импресарио все-таки чуть-чуть другая работа. Он стоит ближе к организации концертов. У нас же, как правило, были проекты, где присутствовали режиссер и сценарист. Импресарио нам не был нужен. Мы получали готовый текст, который правили по своему усмотрению. Святослав Игоревич его иногда основательно перерабатывал. Часто то, что предлагали сценаристы, ни в какие ворота не лезло. Руководители тех компаний, которые приглашали нас, были в восторге от переработанных текстов. Святослав Игоревич даже о каких-то простых вещах рассказывал настолько интересно, с заходом во всемирную историю и литературу всех времен и народов, что его слушатели сидели не шелохнувшись. Ни в какой «Википедии», ни в каком электронном ресурсе не получишь такой информации, изложенной к тому же запоминающейся, образной речью. «Википедию» наполняют информацией такие же необразованные люди, как и некоторые сценаристы, с которыми мы имели дело. Что еще удивляло меня в Святославе Игоревиче? Его способность глубоко разбираться в политике. Он знал, кто, как и с кем взаимосвязан, кто кому родня, но при этом он ни разу не высказывался публично по каким-либо политическим вопросам. Он всегда был от этого на расстоянии. В узком кругу с ним можно было обсудить что угодно. Он мог поинтересоваться, что вы думаете на этот счет, но публично на политические темы не рассуждал, хотя политическую историю двадцатого века знал досконально. У Святослава Игоревича память была фантастическая.
Александр Сенкевич: Я встречал людей с феноменальной памятью. Например, девушку по имени Алла. С ней также был знаком Святослав. По профессии она композитор-экспериментатор. Она считывала при нас книгу и могла прочитанные десять страниц тут же повторить. Словно их сфотографировала.
Павел Киреев: Такая память – это дар свыше. У Святослава Игоревича память была не хуже, просто великолепная. Когда Святослав Игоревич ушел, руководители телеканала «Культура» первыми поняли, кого потеряли.
Александр Сенкевич: Но они эксплуатировали его до последнего, зная наверняка, что он умирает.
Павел Киреев: Это факт.
Александр Сенкевич: Это было за пределами…
Павел Киреев: Добра и зла. Я понимаю, о чем вы говорите, но я не то чтобы их оправдываю, или как-то по-другому к этому отношусь, или пытаюсь их как-то обелить. Я просто их понимаю. Ведь никого взамен Святослава Игоревича они не могли найти. У меня остались проекты, в которых мы участвовали со Святославом Игоревичем. Компании, с которыми я до сих пор общаюсь, не могут мне сказать ничего определенного о запуске этих проектов в жизнь.
Александр Сенкевич: В международных проектах особенно чувствуется отсутствие Святослава. Без него их трудно осуществить.
Павел Киреев: Мне рассказывали о том, что часть партнеров ушла из уже запущенных проектов. Им стало неинтересно. Вы поймите, уровень сегодняшнего проекта по отношению к тем, что были, сильно просел. Говорят, что незаменимых не бывает. А вот оказывается, что они есть. Хотите, расскажу одну историю, связанную со Святославом Игоревичем? На этот раз историю жизнеутверждающую.
Александр Сенкевич: Наконец-то!
Павел Киреев: Прилетев со Святославом Игоревичем в Иерусалим, мы остановились в гостинице «Рамадан». Сняли неплохой номер. Внизу, на первом этаже, находился ресторан, в который мы ходили завтракать. По утрам там был шведский стол. Святослав Игоревич ходил исключительно к повару, который готовил яичницу, и просил его приготовить ему еду из того, что было под рукой. Он терпеливо дожидался, пока повар быстренько это все сделает. До этой поездки я достаточно прохладно относился к авокадо, но Святослав Игоревич неназойливо меня позвал, чтобы не привлекать особого внимания, к одному небольшому закутку в ресторане, где были на большом противне выложены авокадо с какими-то начинками, чуть-чуть запеченные. И попросил внимательно присмотреться к этому блюду, после чего я, естественно, попробовал рекомендованное экзотическое яство. Еда оказалась бесподобной. Я до сих пор помню ее вкус. Больше нигде такой вкуснятины я не встречал. Меня всегда удивляла в Святославе Игоревиче одна его способность. Как он может, оглянувшись по сторонам, сразу выделить что-то ему нужное. Это касается не только еды.
Александр Сенкевич: Это касается также книг.
